Хихикнув, он, тем не менее, смог взять себя в руки. Надо было на что-то решаться, прямо сейчас. Лучше всего было вызвать скорую, конечно, но… но он этого пока не хотел. И дело было даже не в том, что ему не хотелось знать, насколько серьезно его покусала собака и чем умудрилась заразить. Даже в теперешнем состоянии он понимал, что у него перекушено несколько сухожилий, сломана ключицы и пальцы; а уж в том, что в кровь попала какая-то зараза, можно было и не сомневаться. Только полный идиот стал бы утверждать обратное: достаточно только взглянуть на эту уродскую собаку, чтобы понять, насколько она больна. Это был уже совершившийся факт, и ничего тут не изменить. Конечно же, он обязательно вызовет скорую, благо телефон вот он, висит на стене всего в десятке шагов от него. Он же не враг своему здоровью, надо будет поехать в больницу. Но не сейчас. Потом.
Уже абсолютно, бесповоротно пьяный, он задрал окровавленную футболку и с ненавистью посмотрел на две шишки, набухших на правом боку. Вот что его пугало: ему вовсе не хотелось слышать, как доктора говорят ему о том, что у него рак печени в последней стадии. Нет уж, спасибочки огромные. Сейчас ему надо просто поспать, совсем чуть-чуть, с полчасика, а после он позвонит. В конце концов, сейчас он чувствовал себя очень даже ничего. Немного пьяным, конечно, но это пройдет. Все пройдет…
Он сполз на пол и, свернувшись калачиком, почти сразу же уснул. Спустя два часа изо рта потянулась струйка крови — вирус начал разрушать десна — но Игорь не просыпался.
Глава пятая
Воскресенье, 27 сентября 2013 года стало переломной точкой в распространении эпидемии по южно-уральскому региону. На территории Горецка уже было заражено около полутора тысяч человек. Казалось бы, не такое уж это и большое число, если учесть, что в самом городе проживало триста тысяч, а во всей области — более миллиона. Но если вдуматься в эту цифру, то становилось понятным, что аналогов ей в истории человечества еще не было. Из полутора тысяч более 90 % были заражены только за последний день. Клетки их тел еще только готовились к воспроизводству вируса и дальнейшего распространения заразы. Конечно, даже тысяча с лишним человек казалась каплей в море, но если прибавить к этому диких и домашних животных, которые так же стали жертвами «Каина», то общее число жертв приближалось к десятку тысяч тел-вирусоносителей.
Правительство пыталось предотвратить распространение вируса, но нужные шаги были сделаны слишком поздно. Первые зараженные уже появились в соседних областях, неся с собой не только приветы друзьям и родным, но и семена болезни. «Каин» готовился собрать ужасный урожай с провинившихся людей. Если все-таки существовал Бог, то он, наверное, смеялся до колик, наблюдая за тем, как маленький вирус, названный в честь первого братоубийцы, готовился уничтожить человечество.
Инкубационный период вируса, как потом смогут (весьма недолго) утверждать врачи, варьировался от 4-х до 48-и часов. Все зависело от количества попавшей в кровь заразы, от общего состояния иммунной системы организма, и тэдэ и тэпэ. Но хотя бы это, (в отличие от всего остального) врачи могли установить точно: еще бы, за несколько коротких дней они получили кучу материала для исследования, вот только вскоре заниматься этим уже было не кому. Но не в этом суть.
Как гласит теория вероятности, если у вас есть стогранный кубик, и вы делаете сто бросков, то большинство из них будет где-то в районе пятидесяти.
Вот и 27 сентября оказалось для самых ранних зараженных той самой «пятидесяткой», когда вместо одного, двух случаев явного проявления вируса началась первая вспышка активного распространения болезни. Одним из происшествий было нападение несчастного Васьки на Игоря Чугаева. Но только одним из сотни.
Карнавал начинался, аттракционы открывались.
Он сидел на скамейке в парке, тяжелое дыхание судорожными всхлипами вырывалось из груди, под дрожащими веками метались белки глаз. Легкий ветерок гонял опавшую листву, в наступающих сумерках напоминающую в своем мельтешении крупный снег.
Мужчина, то ли спавший, то ли впавший в забытье вдруг застонал, а потом громко чихнул. Он открыл глаза и непонимающе осмотрелся, в нечетком свете разгорающихся уличных фонарей блеснули его глаза. Мужчина опять чихнул, а потом провел рукой по губам, вытирая их; снова огляделся. Он не мог вспомнить, как попал сюда и что это вообще за место. Да чего уж там, он не мог вспомнить даже собственного имени.