– Нет, просто я вообще женщина горячая, – возразила Тамара Васильевна. – Не в смысле темперамента, а в смысле температуры тела. Для меня нормальная температура около тридцати семи градусов. Другие с такой температурой к врачу бегут, а у меня это врожденное.
– Хорошее признание, – улыбнулся майор Старогоров. – Значит, мы можем снять все свои контакты и перевесить на Тамару. Она одна обеспечит всю группу электроэнергией.
– Возможно, это выход, – без улыбки пошутил Владимир Алексеевич. – А то профессор грозился найти нам какие-то химические препараты для согревания отдельных участков тела. Даст еще, чего доброго, хлорку, будем пахнуть, как общественный туалет…
Подполковник посмотрел на часы и произнес уже более монотонно, как обычно отдаются приказы:
– Все. Готовимся. Даю вводную на предстоящую операцию. Генерал подбросил нам работу. Случайное задание. Работать будем на местный отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Проводить испытания, то есть. У милиции есть подозрения, что в одном или нескольких частных домах в ближнем Подмосковье существует некий подпольный водочный завод, где вкалывают рабы. Водка там выпускается, понятно, без цианида, но примерно того же действия. Наша задача – запустить это «ведро» в нужном месте и передать «обэповцам» данные, которые сможем собрать. Тем самым постараемся обезопасить желудки своих соотечественников от отравы.
– А если кто-то увидит нашу «летающую тарелку»? – спросил капитан Радимов. – Над населенным пунктом такие эксперименты небезопасны… для самой техники.
– На «тарелку» эта штука не сильно похожа, – возразила майор Ставрова. – Скорее, на ступу Бабы Яги. Я бы сама села в эту ступу, но, боюсь, не помещусь. И мощности двигателя не хватит.
– Вы, майор, обладаете высокой самокритичностью, – заметил Владимир Алексеевич. – В какие-то моменты это похвальное качество, но только не в том случае, когда дело касается внешности молодой и довольно симпатичной женщины. В данном конкретном случае попрошу самокритичность отставить, с Бабой Ягой себя не сравнивать и не искажать, таким образом, истинное лицо нашей группы.
Подполковник имел странную манеру выражаться. Он всегда разговаривал с серьезным выражением лица, но при этом далеко не всегда можно было понять, шутит он или говорит всерьез.
– Задача ясна?
– Так точно.
На звонок внутреннего телефона ответил капитан Радимов. И доложил подполковнику:
– Машина загружена. Авсеев с Осмоловым едут с нами в качестве контролеров, но обещают без необходимости в процесс не вмешиваться. Просто хотят посмотреть, как мы будем работать. Говорят, генерал разрешил.
– Едем…
Группа спускалась с крыльца и уже открылась боковая сдвижная дверца микроавтобуса «Фольксваген», когда подполковнику Кирпичникову позвонила жена.
– Володя, ты домой скоро?
– Думаю, что нескоро. У нас работа в полном разгаре. А что случилось?
– Тут следователь из следственного комитета приехал. Говорит, срочно нужно с тобой поговорить. Просит оставить дела и немедленно приехать. Он ждет. Не московский, издалека приехал. Восемь часов за рулем. Приедешь?
– Это невозможно. Если у следака есть необходимость в срочной беседе, пусть выпишет повестку и оставит. У меня нет восьми часов в запасе, чтобы к нему ехать, и восьми на обратную дорогу, но я могу попросить вертолет. Что у него за срочность такая?
В трубку было слышно, что жена что-то объясняла стоящему рядом с ней следователю, но разобрать слова оказалось невозможно. Наконец жена сообщила:
– Говорит, в деревне, где ты отдыхал, священника застрелили.
– Отца Викентия?!
– Да, иерея Викентия Колпакова.
– Пусть оставит свой номер телефона. Как только освобожусь, я ему позвоню. Сейчас даже поговорить с ним нет возможности. У нас срочная работа. Или… Если у него есть время, пусть дождется меня. Как только закончим, я постараюсь приехать. Не думаю, что дело затянется. Напои его чаем. Если устал, постели ему в моем кабинете. Спроси, будет ждать?
– Будет, если можно. Говорит, дело не терпит отлагательств. Ты, кажется, последний, кто видел священника живым. Очень надеется, что ты кого-то видел или о чем-то говорил с убитым. Попытайся все вспомнить. Он так просит.
– Пусть ждет. Я постараюсь, хотя подозрительного, кажется, ничего не видел, да и сам отец Викентий выглядел вполне обычно. Но я напрягу память. Я умею это делать.
…Машина тронулась. За ворота выехали, предъявив на КПП спецпропуск, позволявший покидать территорию без досмотра транспорта. Электронную подпись на этот документ имел право поставить только сам генерал-лейтенант Апраксин или его заместитель по науке. Заместителя по оперативной работе, в ведение которого и должны были бы попасть все офицеры оперативной группы, у Апраксина пока еще не было, а многочисленные кандидатуры со стороны после тщательного рассмотрения генерал отвергал.