– Я ни при чем. Моя сфера – экономическая преступность. В домике никого, кажется, нет?
– Там, кстати, посмотрите, вообще тепла нет, – подполковник Кирпичников снова уставился в монитор. – Даже не топят, видимо. Наверное, сносить думают. И что-то свое хотят построить. Обычно они так делают.
– Летим дальше, – прокомментировала свои действия Тамара Васильевна.
Изображение на мониторе дрогнуло и поплыло.
– Стоп, – сказал молчавший до этого капитан Радимов. – Тамара, возьми на десяток метров правее. Что там такое? И чуть-чуть светится.
Изображение сдвинулось.
– Машина, – сказал Васильков.
– Не машина, а трактор, – уточнил Кирпичников.
– Экскаватор, – поправил Радимов своего командира. – Двигатель еще не остыл. Значит, работал. Что делает экскаватор?
– Ямы роет. Не себе, так другому, – пошутил Васильков.
– Если есть экскаватор, значит, есть строительство. Или котлован под здание копали, или траншею под фундамент. А по времени рабочий день еще только-только заканчивается… Если только у них смена не излишне короткая.
– Проверим сначала периметр, – решил Кирпичников. – Потом будем все подробно рассматривать. Поехали, Тамара Васильевна…
Сканирование участка шло не так быстро, как планировалось первоначально, хотя никаких препятствий пока не возникало. Требовались только тщательность и аккуратность при осмотре каждой детали, чтобы не пропустить что-то важное. Но рядом сидел подполковник Васильков, который был главным заинтересованным лицом. Впрочем, ему была нужна любая информация, даже незначительная мелочь. Поэтому дело затянулось вместо планировавшихся тридцати-сорока минут до середины второго часа ночи.
Владимир Алексеевич, видя, что офицеры группы справляются и без него, невольно возвращался мыслями к разговору с женой. Следователь, судя по всему, должен был быть оттуда, с берегов Волги, наверное, из райцентра. Любой московский следак привык не просить дать показания, а требовать, и по поводу и без повода демонстрировать свое право подозревать свидетеля в совершении преступления. Это манера вообще многих следователей. По крайней мере, из тех, с кем подполковнику Кирпичникову доводилось встречаться, такими были почти все. А встречаться доводилось не раз. После каждой боевой операции на Северном Кавказе на место происшествия, как правило, выезжала следственная бригада, которая тщательно обследовала место уничтожения бандитов, проводила по возможности опознание и все прочие положенные им действия. При этом следаки с привычным подозрением относились не только к показаниям пленных, если такие были, но и к свидетельствам самих спецназовцев. Власть свою показывали до смешного старательно. Настолько, что хотелось их послать подальше. Следователи были все прикомандированные, чаще всего из Москвы и других мегаполисов. Из небольших городов встречались редко. Эти вели себя, как правило, более скромно, с пониманием разницы в званиях, и от придирок воздерживались.
Убийство священника в Николе-на-Воложке для сельской местности – происшествие чрезвычайное. Слишком тихой была местность, и самые громкие преступления в таких местах, как правило, сводились к краже пары дырявых валенок, выставленных для просушки на забор. И, наверное, даже следователь чувствовал себя неуверенно, когда ему поручили вести это серьезное дело. В принципе, что мог он узнать у Владимира Алексеевича? Хотя… Как оказалось, подполковник Кирпичников был последним, кто видел отца Викентия Колпакова живым.
После нескольких долгих бесед с иереем Владимир Алексеевич проникся к священнику доверием и уважением. Как, впрочем, и сам отец Викентий к собеседнику, зная, где и кем тот служил и как с ним обошлось потом государство. Владимир Алексеевич только брату рассказал, что его приглашают на новую службу. Брат же и посоветовал перед отъездом зайти к отцу Викентию и попросить благословения. Через полтора часа после звонка генерала Апраксина, предупредившего, что он выезжает за подполковником, Владимир Алексеевич попрощался с братом, повесил на плечо сумку с минимумом необходимых вещей и направился в дом иерея. Мать священника, хлопотавшая во дворе по хозяйству, загнала маленькую, но злобную собачку в будку и пригласила подполковника в дом. Но отец Викентий уже сам вышел на крыльцо, собираясь идти в храм. Поздоровались. Священник был не в духе и, кажется, торопился. Вышли со двора.
– Рабочих хочу проверить. Я им в карты играть запрещаю. При мне не играют, а без меня – постоянно. И вечером, и утром, наверное, до работы. Отниму карты, сожгу…