- Александр? Саша?! – коридор отозвался глухим эхом. – Да, где же ты?! – Сашка так и не отозвался. Петра уже подпирало. Искать в этой веренице дверей нужное ему помещение терпежа уже не было. Но в боксе же должен быть туалет! Петр проковылял до другой двери. Открыв ее, увидел еще одну комнату, с кучей разных пробирок, баночек, какого-то непонятного оборудования и микроскопом на столе в углу. Напротив стола еще одна дверь. Добравшись до нее, Петр с облегчением вздохнул – то, что надо. Светлая комната, унитаз, раковина и стеклянная кабинка с ситечком душа на шланге внутри. Сделав свои дела, Никифоров снова почувствовал слабость. Кое-как добравшись до кушетки, он, напрягая последние остатки сил, взгромоздился на нее и провалился в сон.
Второй раз Петр проснулся от того, что начало дергать рану, все-таки разбередил, когда вставал. Александра так и не было. Летчик сделал еще одну безуспешную попытку позвать парня. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только чуть слышным на грани сознания монотонным гулом. Чтобы отвлечься от боли, Петр предавался фантазиям, как появятся из будущего их потомки и помогут навалять немцам. То что, все, сказанное вчера Сашкой, правда, после всего увиденного им, Никифоров не сомневался. Интересно, а как там в будущем? Наверное, коммунизм уже построили на всей Земле и на Марс слетали, как инженер Лось и Гусев[ii]. Ну, а что, раз машину времени изобрели то к другим планетам точно летают. А какие там самолеты? Нет, сегодня точно с Сашки не слезу, пока он мне все не расскажет.
Из коридора раздались шаги, и в комнату зашел чем-то расстроенный Александр:
- Привет. Проснулся. Как себя чувствуешь?
- Привет. Спасибо, нормально. Ногу вот дергает, разбередил видать, когда вставал, - виновато ответил Петр.
- Вставал?! Нахрена?! – Сашкин взгляд упал на утку, - извини, не подумал. Дел много, решил заняться, пока ты спишь, а твои потребности не учел. Сашка достал из кармана окровавленные документы и положил на стол. Лицо Никифорова посерьезнело:
- Кто?
- Ларин. Третьего вашего не нашел. Еще один самолет из ваших лежит разбитый километрах в пятнадцати отсюда, живых нет никого. Похоронить не подойти, болото кругом. Может и есть, какой проход, но я его не знаю, и искать не буду, извини, не до того. Видел еще какие-то обломки, но что за обломки не определить.
- А Сергея?
- Ларина-то? Похоронил. Его еще в воздухе. Пол головы нет. Вот, забрал документы и часы его. Отдашь потом куда надо, когда до ваших доберемся.
- Ваших?! Не наших?! – брови Никифорова удивленно взметнулись вверх.
- Вот когда доберемся, будет ясно – ваших или наших. А пока так. Ладно, давай твою ногу смотреть. И на пока, - Сашка подал Петру градусник, - измерь температуру. Сашка, откинув одеяло, начал снимать повязку. Никифорову стало неудобно, что он лежит перед пацаном абсолютно голый.
- Сань?
- Чего?
- Ты бы мне выделил чего из белья, а то лежу тут срамом сверкаю.
- Сейчас рану посмотрю, перевяжу и принесу со склада одежду.
Рана оказалась чистой, вокруг было небольшое воспаление, но Сашка понадеялся, что это не страшно, но на всякий случай сделал еще один укол антибиотика. Обработав рану, Александр перевязал Никифорова и, сходив на склад, принес ему вещи, на глаз подобрав размер.
- На вот. Трусы, майка, здесь одежда, - Сашка положил на стул рядом с кушеткой свернутый камуфляж и носки, под кушетку поставил тапочки. – Гимнастерку твою и комбинезон я постирал, а вот штаны и сапоги выкинул. Штаны разрезать пришлось, а сапогами твоими можно немцев бомбить, они от запаха передохнут, как тараканы. Знаки различия на форму, если захочешь сам нашьешь, а не захочешь, ходи в своей гимнастерке, мне она не нужна.