Иногда дверь хлопала. Кто-то приходил, кто-то наоборот, выходил под дождь. Девица из-за столика у самой двери иногда улыбалась Стогову через весь зал. В ее улыбке не хватало некоторых коренных зубов. Когда режиссера увели, а рассыпанные по полу деньги собрали, переписали номера купюр и тоже унесли, он еще какое-то время оставался с администраторшей. Та чуть не плакала. Он пытался ее утешить.
Взяв со столика в гримерке пустые ножны, он спрашивал у нее:
— А шпага у него была? Или одни только ножны?
Администраторша смотрела на него отсутствующим взглядом, а потом произносила:
— Слушайте, это же все не правда.
— Что не правда?
— Куда его увезли? Он же ни в чем не виноват. Вы же понимаете, что он ни в чем не виноват, а?
— Я не знаю.
— Объясните там у себя, что все было вообще не так. Вы можете им объяснить?
Стогов прикуривал сигарету от догоревшей предыдущей и отвечал:
— Не могу. Я ведь даже и не милиционер. Я всего лишь консультант по вопросам истории и искусствоведения.
Прежде чем покинуть место преступления, майор взял его за рукав и четко проговорил:
— Иди домой. Ни во что тут не лезь. Сегодня твои услуги явно не понадобятся. Мы уж без тебя как-нибудь, понял?
Он понял. Именно поэтому он и сидел теперь в том же самом заведении, в котором сидел вчера, и будет сидеть завтра. В котором, наверное, проведет и всю жизнь. Потому что, куда еще ему было идти? Куда бы он ни пришел, там уж как-нибудь разберутся и без него.
В кафе играло радио. Стогов знал эту частоту: джазовое «Радио Эрмитаж». Пошлые штучки, типа саксофонных соло, но в такую погоду ничего другого слушать и не хотелось. По столу ползла наглая, не желающая никуда улетать муха. Стогов накрыл ее бокалом и посмотрел, как она растерялась. Потом приподняв аккуратно край бокала он пустил внутрь струйку дыма и по секрету сказал мухе:
— Добро пожаловать в мой мир, дружище. Теперь ты тоже будешь всю жизнь долбиться головой в невидимые стены. А потом умрешь, и никому не будет до тебя дела.
Судя по всему, последний бокальчик был лишним. Стогову казалось, что это понимает даже муха. Барменша подошла убрать грязную посуду. Ее на столе скопилось довольно много.
— Еще принести?
— Да, принесите. Два по сто пятьдесят.
— Что-нибудь закусить? Салат? Пиццу?
— Денег нет.
— Девушка вон та про тебя спрашивала.
— Вы же знаете, мне последнее время как-то не до девушек.
Дождь все еще барабанил в окна. Почему этот город построили именно здесь? — мучался он. Хотя бы чуточку ближе к теплым и солнечным краям — почему именно здесь? Дождь в Петербурге идет всегда, а работы для такого парня как я, в Петербурге просто нет, — думал он. Только консультировать черт знает кого, по вопросам, в которых никто не желает разбираться. И ладно бы только отсутствие перспектив, так ведь еще и этот чертов вечный дождь. Круглый год осень, и хотя в этом году осень довольно теплая, но даже самая рекордная жара у нас, — все равно холоднее, чем зима где-нибудь на Карибах, откуда к нам притекает Гольфстрим, а наша собственная зима длится восемь месяцев в году, и пусть девушки на улице ходят пока с загорелыми голыми ногами, — не успеют они и глазом моргнуть, как на ноги придется натянуть чулочки, а сверху еще и джинсы, а если зима выдастся совсем уж серьезной, то может быть даже и валенки. А потом снег растает, и сразу начнется дождь… а потом я стану совсем старым и никому не нужным, а дождь все не кончится… впрочем, вряд ли я кому-то нужен даже сегодня.
Из-за столика у входа выбралась улыбчивая девушка. Вблизи она оказалась еще менее симпатичной, чем казалась издалека.
— Скучаешь?
— Не настолько.
Он был уже так пьян, что поднять на нее глаза смог лишь с трудом. Она все равно села к нему за стол.
— Да ладно тебе. Я смотрю ты тоже совсем один.
Стогов усмехнулся и залпом допил все, что еще оставалось в бокале.
5
— В каких отношениях ты состоял с исчезнувшим актером?
— В каких-то состоял.
— Конкретнее.
— Что вы хотите услышать?
— Я хочу, чтобы ты сказал правду.
— Вы действительно этого хотите? Мне вот кажется, вы хотите просто меня посадить и закрыть дело.
— Давай не будем заниматься демагогией?
— Давайте.
— У тебя в кабинете обнаружена целая куча денег, принадлежащих пропавшему.
— Допустим.