Краем глаза заметив это, Кади понял, что это был кусок так называемой магической руды — чего-то среднего между алюминием и обычной глиной, при этом являлось очень тугоплавким материалом.
— Хорошо, сейчас подойду, — вежливо ответил он.
Служительница решила не дожидаться мальчика и пошла вперёд величавой походкой. Легонько вздохнув, Кади развернулся и подошёл к кровати, на которой лежала сумка того человека, который забыл пробирки.
«Нельзя чтобы кто-то нашел её в моё отсутствие», — твёрдо решил Каргадель.
Пораскинув мозгами, он решил спрятать её под матрас, предварительно разложив всё содержимое сумки в одной плоскости. Даже если кто-то со всей силы… нет, просто сядет, то с вещами ничего не случится. Закончив поправлять кровать, он быстро вышел из комнаты, закрыв за собой дверь на крючок.
Обычно сироты знали, что есть у других, поэтому любого воришку быстро находили и наказывали. Но даже этот факт не пугал детей, и они всё равно продолжали обкрадывать друг друга.
Лёгкой походкой Кади пронёсся мимо ухаживающими за цветами девчонками, которые лишь фыркнули, только завидев его.
— Чего это он себе позволяет? — заворчала одна из них, тем самым сетуя на неуважительное поведение «никчёмного, бесполезного отребья».
Но ему не было до них дела. Сейчас для него в приоритете было узнать, по какой же причине его вызвали.
Быстро прошмыгнув в приоткрытую дверь, Кади оказался в небольшой каморке, в которой хранилось множество благовоний и свечек, которые зажигали исключительно по праздникам.
Каргадель никогда не любил здешние праздники. В это время в монастырь приезжало много гостей, которые старались облазить всю территорию в поисках развлечений. Вот только они хотели найти развратных девиц, а не грустных парней, воровавших праздничные угощения.
Когда все остальные использовали магию, чтобы слинять от разочарованных гостей, и ускоряли свой бег, Кади приходилось изощряться. Он пытался раствориться в сумраке, проносясь через общежития монахинь, и скрыться за стенами монастыря.
Наказание получали все, только вот оно было направлено на обычных детей с оболочкой, а Кади, которому сложно было такое выносить, не мог ходить неделю. Но это только укрепляло его дух. После этого он ясно осознавал, что этот мир не позволит ему расслабиться ни на минуту.
За этими мыслями Каргадель дошёл до двери, которая вела в храм. Поправив волосы, он с выдохом зашёл в обширный зал, где уже находились несколько людей. Кади был удивлён, ведь священник редко его вызывал.
— Кади, подойди, — мягко сказал священник.
Эта интонация удивила мальчика ещё больше, ведь прежде священник недолюбливал его из-за своевольного характера. Аккуратно и бесшумно ступая по мрамору голыми ногами, Каргадель прошёл вперёд, с каждой секундой ощущая прохладу в помещении.
«А на улице жарень… Как они это делают?» — подумал он.
— Вы уверены, господин? За такими детьми нужен глаз да глаз, — спросил священник незнакомого мужчину.
Тут уже стояли местные мальчишки, но не те, кто издевался над Кади. Он быстро подошёл к ним и посмотрел на двухметровую фигуру, одетую в белое пальто до колен. Великан был коротко подстрижен и рыжеволос, с бугристым носом и бойцовскими чертами лица, что недвусмысленно намекало на профессию этого человека.
Рядом стояла фигура поменьше. Это был человек с хитрым выражением лица и прищуренным взглядом, который был направлен на Кади. Одежда была такая же, как и на великане, но сидела на нём явно лучше. Его длинные прямые волосы придавали образу только больше таинственности.
— Кади, представься господам, — вежливо сказал священник.
— Не стоит, — перебил его «хитрец».
— Ладно. Тогда прошу, не соизволите заполнить некоторые бумаги? — спросил священник.
— Хорошо. Эрган, займись, — указал «хитрец» своему эскорту.
Великан сдвинулся с места и пошёл вместе со священником в каморку, чтобы уладить бюрократические вопросы.
Кади продолжал пристально смотреть на «хитреца», как и тот на него.
— Каргадель, почему ты так пристально смотришь? — провокационно спросил тот.
— Не хочу отвечать вопросом на вопрос, но почему вы тоже сверлите меня взглядом? — парировал Кади.
На лице мужчины появилась улыбка.
— Неужели дерзишь?
— Не хотите проигрывать?
Даже пройдя через многочисленные издевательства и побои, Кади не изменял себе, оставаясь всё таким же дерзким и упрямым. Правда любой бы сказал, что дураков жизнь ничему не учит.