— Нет, любезный, так не годится, — слегка отодвинул его Днищев. — Девушки заняты. Одна — моя жена, другая — невеста.
Он подхватил обеих подруг и повлек их к тамбуру. Те еще сильнее защебетали, пытаясь выпорхнуть из рук, подобно птичкам. Но у Сергея была мертвая хватка. Он вынес ценный груз в тамбур, отодвинул входную дверь и дал девушкам вволю наглотаться воздуха, похлестав еще и по щекам. Наконец они пришли в себя, с некоторым недоумением, но по-прежнему весело разглядывая Днищева.
— Ох, Сережа! — произнесла Мила, наклоняя голову к его плечу. — Что случилось?
— Я рада, — сказала Света. — Кажется, вы исправляетесь. Как вы очутились среди бандитов?
— Я тебе всегда говорил, что я — хороший; — ответил Сергей. — Но твоему упрямству нет границ. Придется всерьез заняться исправлением твоего характера. Кстати, я все еще должен сто долларов. Где-то там, в первом вагоне, у меня завалялось тридцать два миллиона. Не желаешь взглянуть?
Сергей вытащил запасные респираторы и помог их надеть.
— Пошли! — сказал он. — Нам надо еще остановить поезд, пока мы не доехали до Монреаля.
Днищев повел подруг за собой. Но едва они открыли дверь в головной вагон и сделали несколько шагов, как из кабины машиниста вышла Натали, направив в их сторону пистолет.
— Ну что же ты, Сержик? — с укором произнесла она и выстрелила.
Пуля просвистела над головой.
— Брось оружие, — ответил Днищев. — Вы все равно проиграли. Зачем лишнее сотрясение атмосферы? — Он двинулся вперед. — Отдай пистолет.
Натали держала его обеими руками и снова выстрелила. Сзади кто-то вскрикнул. Сергей бросился к Натали, но она успела сделать еще два выстрела, прежде чем он выбил из ее рук пистолет. Схватив лежавший рядом баллон, Сергей пустил ей в лицо целую струю газа и держал так до тех пор, пока она не обмякла и не потеряла сознание от огромной дозы закиси азота.
Бросив Натали, Сергей побежал назад. Света стояла на коленях возле лежащей навзничь Милы.
— Она мертва, — произнесла Света, взглянув на Днищева.
— Вот… черт! — пробормотал он.
Сергей не знал, что еще сказать: за последние сутки он видел столько смертей, что вроде бы стал к ним привыкать.
— Побудь пока здесь, — добавил он. — Я попробую остановить поезд.
В кабине машиниста Сергею потребовалось несколько минут, чтобы определить, где находится тормозная система. Потом он вернулся обратно к Свете, которую начала бить мелкая дрожь.
— Света, послушай! — сказал он, встряхнув ее за плечи. — Поезд тормозит и скоро остановится. Но мне нельзя здесь больше быть. Сюда хлынет столько людей в погонах, что мне не хотелось бы с ними общаться… Я тебе потом все объясню. Верь мне. И знай, что я… люблю тебя… — Он приподнял ее лицо, по которому текли слезы, и поцеловал. — Все будет хорошо, мы встретимся… А теперь иди в кабину машиниста и, когда я спрыгну, подавай сигналы.
Света посмотрела ему в глаза и кивнула. Но она все еще держала его обеими руками, не желая отпускать.
— Ты остаешься здесь единственным разумным человеком, — напомнил Сергей. — Ничего не бойся, все страшное уже позади.
Он оторвался от нее и пошел к тамбуру.
— Сережа! — услышал он позади дрогнувший голос. — Мы встретимся?
— Непременно, — Днищев улыбнулся. — Через несколько дней.
Помахав рукой, он закрыл за собой дверь в салон.
…Аудиовизуальное наблюдение за вдруг резко сбросившим скорость поездом ставило офицеров спецслужб в тупик. Что там происходит? В вагонах раздавались смех, пение, громкие крики, словно справляли свадьбу, а в окнах мелькали радостные лица, люди обнимались и целовались даже с террористами. Шло какое-то всеобщее братание.
— Нет, это какой-то безумный поезд, — заметил кто-то. — Похоже, что все там посходили с ума. Или они попросту перепились?
Тем временем состав вполз в тоннель, куда с другой стороны въехал товарняк с лесом.
Глава десятая
ПОДПОЛКОВНИК ИЗ СУМАСШЕДШЕГО ДОМА
В районе Лосиноостровской Сергей спрыгнул с товарного состава, нашел телефон-автомат, дозвонился до Леши Карпунькова и назвал улицу, где он будет ждать.
— Я вышлю за тобой машину «скорой помощи», — сказал приятель. — И предупрежу врача. Ты только не удивляйся, если на тебя наденут смирительную рубашку — так надо…
Выйдя из телефонной будки, Сергей усмехнулся. За прошедшие четыре часа его новенький смокинг так пообтрепался и измазался, что Днищев напоминал в нем разорившегося графа Монте-Кристо. Не мешает переодеться, хотя бы в смирительную рубашку. Впрочем, то, что он увидел за последнее время, в чем довелось принять участие, могло кого угодно сделать кандидатом в психиатрическую лечебницу. Кроме того, Сергей знал, что, несмотря на его недавние действия, несмотря на обезвреживание террористической группировки Германа, охота на него не прекращалась и будет продолжена. Убийство террориста, одетого в рясу, служило тому доказательством. Ему не простят ни Гуслярского, ни Кожухова, поскольку слишком влиятельные силы были заинтересованы в том, чтобы он стал единственным виновником этих преступлений. И Сергею еще предстояло разобраться хотя бы в том, что же на самом деле произошло в Хотькове. А за дальнейшую судьбу Светы он не беспокоился. Поезд остановится, и в вагоны хлынут спецназовцы, руоповцы, омоновцы и все прочие, кому не лень, которые в дальнейшем отрапортуют об удачно завершенной операции, получат награды и звездочки на погоны. Ну что же, таковы изгибы этой сумасшедшей жизни… Главное, что Света жива и не пострадала. А Танечка?