— Давай, — согласилась соблазнительница губернаторов.
Глава девятая
ПИТОН ГОША И ЛЕНИН
Сначала сфотографировалась Мила Ястребова, на которую Генеральный секретарь компартии накинул питона, словно узорчатый шарф, причмокивая при этом губами. Потом пришла очередь Светы. Змея обвила ей шею, а Брежнев обнял за плечи и прошептал в ушко:
— Все, попалась, птичка, стой! Не уйдешь из сети. Не расстанемся с тобой ни за что на свете…
— А говорить пошлости обязательно? — также шепотом ответила девушка.
Она хотела сбросить его руку и сердито поморщилась.
— Не хмурьтесь, — посоветовал Сергей. — Вы хотите получить обратно свои сто долларов?
Света приоткрыла рот, а глаза ее расширились от изумления. В этот момент Гена Черепков и щелкнул своим «полароидом». Снимок получился отменный; девушка на фотографии будто бы увидела привидение, а головка питона застыла между ней и Брежневым.
— Кто вы? — прошипела девушка, почти как висевшая на ее шее змея.
— Леонид Ильич, — отозвался Сергей, показывая зубы.
Он сдвинул маску на лоб. Света еле удержалась, чтобы не плюнуть в ставшие ей почему-то ненавистными, нагло отсвечивающие глаза.
— Пойдем отсюда! — бросила она своей подруге, пытаясь освободиться от питона, который, наоборот, как-то странно полюбил девушку и не собирался слезать с ее шейки. — Да заберите вы свое мерзкое животное! — крикнула Света фотографу.
Гена был человеком обидчивым, в особенности когда оскорбляли членов его семьи. Не долго думая, он парировал:
— Женщину, которая ненавидит наших меньших братьев, не сможет полюбить ни один мужчина. Вот так-то!
— Идиот, — ответила на это Светлана. — И снимок ваш дурацкий мне не нужен. А деньги оставьте себе!
— А доллары? — вставил Сергей.
— И доллары тоже. Вы все одна шайка.
Мила Ястребова не понимала, что происходит и почему ее тихая и скромная подруга вдруг так взбеленилась. Уж не укусила ли ее эта змея, которая вполне может быть ядовитой? Сейчас всюду жулики, и вместо питона из террариума могли запросто подсунуть гюрзу. Но фотограф так нежно и бережно прижимал змеиную голову к своей щеке, что Мила успокоилась. Она сообразила, что дело в чем-то другом.
Считая ее из всех троих наиболее разумной, Сергей обратился к ней:
— Я хочу вернуть вашей подруге сто долларов, которые она обронила вчера утром возле обменного пункта, а она упорно считает меня мошенником. И постоянно убегает. Кстати, как ее зовут, чтобы я хоть знал, что кричать вслед? Случайно не Света?
— Света, — подтвердила Мила, с любопытством рассматривая Днищева.
— Вы и есть мошенник, — добавила ее подруга, увлекая Ястребову за собой.
Но та упиралась, встряхивая кудрявой головкой, словно норовистая лошадка. Ей явно не хотелось расставаться столь скоро с забавным собеседником, в котором она интуитивно чувствовала какое-то родство душ. Все же узы дружбы пересилили, и обе подруги поспешили прочь. Следом шел Сергей, всем своим красноречием доказывая, какой он хороший, честный, добрый и благопристойный. Почти херувим в маске Брежнева.
— Уйди, отстань! — посоветовала ему Света, не оборачиваясь.
— А то худо будет, — коварно подтвердила Мила.
Какой-то хмурый и похмельный тип в возрасте «после сорока», остолбенело уставившись на идущее ему навстречу «прошлое», вдруг заорал на весь Арбат:
— Да здравствует застой! — после чего, спотыкаясь, побрел за Днищевым-Брежневым.
Сергей сорвал маску и бросил ее вслед девушкам.
— Ну что за жизнь такая скотская? — обернулся он к типу. — Как ее начать заново? Нигде счастья нет.
— Это точно, — сочувственно отозвался тот.
Девушки, держась под руки, удалялись все дальше и дальше. А Сергею вдруг показалось, что вместе с ними исчезает несбывшаяся мечта идиота, которым он себя чувствовал в эту минуту.
— Ну, а если он в самом деле хочет вернуть тебе эти проклятые доллары? — спрашивала между тем Мила.
— Сомневаюсь. Какая-то очередная хитрость. Я же говорю тебе, что это одна шайка-банда.
Свете хотелось выглядеть очень мудрой, опытной и рассудительной, хотя она и понимала, что такое наступит еще не скоро. И еще ей страшно хотелось оглянуться и посмотреть, что там делает этот наглый приставала, идет ли следом или уже отстал? Но если она обернется… вдруг превратится в какой-нибудь соляной или ледяной столбик? Все возможно в этом непонятном и таком враждебном мире. Каждый идущий навстречу Свете человек, будь то мужчина, женщина или ребенок, выглядел коварным, хорошо законспирированным злодеем, монстром, чьи клыки прячутся под маской добродушного лица. Все хотят причинить ей боль, отнять что-то. Что? Ее тело и душу.