— Он перед ходкой сказал, что простыл. — Еще один знакомый голос — парень по прозвищу Хорек. — Насморк у него. Ты сам не слышал, что он гнусавил?
— А ты заткнись, мудила! Из-за тебя Верес мутантам на корм пошел!
Значит, четвертый участник группы погиб. Артист отметил это без какого-либо сожаления, но не потому, что ему было все равно. Верес казался неплохим мужиком, слегка замкнутым, туповатым, временами жестоким, но по-своему добродушным. Просто сейчас Артист не в силах был испытывать что-то еще, кроме радостного блаженства.
— А че это я виноват? — возмутился Хорек. — Верес сам полез за тем артефактом. Я не знал, что эта хрень электричеством жахнет.
— Не знал, но сказал, что арт безопасен, ублюдок!
— Я сказал, что видел похожий, и тот был безопасен!
— «Видел», «сказал», «похожий»… урод, твою мать! — цедил сквозь зубы Шах. — Подними автомат Артиста! Не видишь, задевает за кусты?! И быстрее давай, надо свалить подальше, пока твари там Кузю дожирают.
Ощущение, что его постоянно что-то тянет за руку и дергает, вдруг исчезло. И следом необычайная легкость разлилась по телу. Артист почувствовал, что его влечет куда-то вверх, в сияющую высь, будто автомат, цепляясь за ветки, камни, выступающие из земли корни деревьев, удерживал и сознание, которое, потеряв своеобразный якорь, опять стало ускользать. Но теперь уже не хотелось сопротивляться. Наоборот, пришло чувство, что так правильно, так нужно, так должно быть.
— Шах, а чего он лыбится? — спросил Хорек.
— Вот бл…! — выругался Шах.
Артист снова очутился на земле… она была похожа на перину из нежнейшего пуха, такая мягкая, приятная… С нее никому и никогда не захочется вставать.
От хлесткого удара по лицу голова дернулась в сторону. Боль обожгла щеку. Потом вторую.
— Эй! А ну хватит! Перестаньте! — воскликнул Артист.
Но его продолжали хлестать по щекам.
— Вы че творите?! Эй! Хватит, я сказал!
Слова звучали грозным криком в его голове, но на деле он не проронил ни слова, лишь блаженная улыбка сошла с лица.
— Чего с ним? — взволнованно спросил Хорек.
— Аномалия! Чего еще-то?! Надышался ядовитых спор. Хреначь его по морде, как только снова начнет лыбу давить. Если не поможет, сломай палец, в общем, сделай больно, только не давай потерять сознание. Если уйдет — считай, потеряли, а где мы еще такой ценный источник сведений найдем?
Земля уже не казалась такой мягкой, как раньше. Скорее наоборот — необычайно жесткой и холодной. Артист почувствовал, как его снова подняли и потащили дальше.
Сказанное Шахом каким-то образом просочилось в его уставший мозг, осело, укоренилось и заставило начать борьбу. За собственные разум, тело и жизнь.
Он гнал прочь подступавшую легкость, заставлял себя испытывать ярость и злость. Старался обрести некую точку равновесия, подобно пьяному, хватающемуся за стену в попытках остановить головокружение и успокоить взбесившийся вестибулярный аппарат.
Артист потерял счет времени. Иногда он проигрывал свои мысленные сражения, и тогда на помощь приходил Хорек, отнесшийся к поручению Шаха со всем рвением и старанием.
Болезненные удары вызывали непроизвольную волну возмущения, но при этом спасали, подпитывая гнев.
В какой-то момент боль показалась чересчур сильной.
«Только не пальцы! Хорек, скотина, не трогай пальцы, тварь!» — завопил Артист, с сожалением осознавая, что делает это лишь в своих мыслях.
— Он че, нас слышал все это время? — оторопело спросил Хорек.
— Я откуда знаю? Ну, если тебя тварью назвал, то, видимо, да, — ответил Шах. Потом добавил для Артиста: — Целы твои пальцы.
— Вы… вы меня слышите?! Я могу говорить?
— Ну, че-то бормочешь, да, — проворчал обиженный Хорек.
Артист попробовал поднять руку, чтобы убедиться в правдивости Шаха, но не получилось.
— Да целы, я сказал, — зло произнес сталкер.
— А… почему… так… больно?..
— Это я в тебя укол всадил.
— Я… ничего… не… вижу.
— Не все сразу. Жди. Отпустит.
Шах был прав. Артисту ничего не оставалось, кроме как ждать. Он лишь произнес:
— Спасибо.
Но ответа не получил.
Глава 1
— Слушай, командир, а почему нас прямо до места на «вертушке» не доставили?
Лис задал вопрос, который наверняка волновал не только его, но и остальных четверых членов отряда. Вместо ответа капитан Мартыненко поднял руку, приказывая остановиться.