Виктор взял брюки и осторожно натянул их на свое обнаженное тело. Они были чистые и казались новыми. Не было никаких лохмотьев и прожженных костром дырок. То же самое и куртка. Никакого запаха. Она выглядела идеально. — Таблетки! — вспомнил он и схватил пачку таблеток, готовый разорвать ее вмиг и съесть сразу несколько штук. Но вот только есть не хотелось! Он понял это лишь только взял всю тяжелую пачку в руку. Он был сыт, не хотелось ему так же и пить.
Нож. Он поднял и внимательно осмотрел его. Это был его нож, который он бросил там, в лесу в снег. Но что делал он здесь? Что, вообще, это за место? Он взял его и положил в карман в брюках, потом поднял книгу, покрутил ее в руке и положил на место. Она была старой и потрепанной. Казалось, это чудесное обновление коснулось всего, кроме нее. Потом он взял упаковку таблеток и хотел распихать их по карманам, но заметил, что внизу, у самого кресла, лежал его рюкзак. Он схватил его и посмотрел внутрь. Фонарь и пустая фляга из-под воды. Он скинул туда все содержимое, включая книгу, и повернулся. Надо было идти. Надо было бежать, но… куда?
Будто отвечая его мыслям, перед ним, уходя куда-то вверх, открылась дверь. Он был в какой-то комнате, просторной светлой комнате. — Эй? — проговорил он тихо в открывшееся перед ним пространство и нерешительно сделал шаг вперед. Рука по привычке потянулась к пистолету на нагрудном кармане. Но пистолета не было, как не было и кармана. Он был без скафандра. — Эй! — повторил он, — есть кто-нибудь? — но никого не было, по крайней мере, ему никто не ответил.
Он сделал еще несколько шагов и оказался в длинном светлом коридоре, в котором не было ни окон, ни дверей, лишь темные полосы, проходившие по его углам, давали представление о его геометрии. Виктор протянул руку и коснулся стены, сначала осторожно, будто боясь, что она может обжечь его, ударить электрическим током или каким-то другим образом причинить ему вред. Но ничего не произошло. Тогда он коснулся ее всей своей ладонью. Это был стена, плотная твердая стена, подсвечиваемая изнутри каким-то элементом (он не видел нигде ламп или каких-то других осветительных приборов).
«Я в корабле этих чудовищ», — первая здравая мысль проникла в его сознание, и он остановился. «Они поймали меня, они меня хотели…» Но что, в сущности, они хотели? Он был жив, здоров и невредим. Даже лучше, он чувствовал себя так, как не чувствовал никогда до этого. Все его конечности были на месте, как, очевидно, были на месте и все его внутренние органы. Его болячки исчезли, он снова мог двигать руками и ногами, смешанные с кровью сопли не текли изо рта и ноздрей, не хотелось даже есть и пить. Его одежда была чистой, все его вещи, все, кроме пистолета были теперь с ним. «Пистолет!» — вспомнил он и вздрогнул. Последние секунды его пребывания там, на земле. Эта тварь, касавшаяся его плеча, как развернулся он, как выстрелил ему прямо в лицо. Он убил одного из них, и он… они должны были сделать с ним то же самое. Но… убил ли он?.. Успел ли он нажать на курок?
Стало жутко. Он здесь не просто так. Неспроста они оставили его в живых! Они что-то хотят от него… но что? — А может вернуться… может свалить в эту комнату и закрыться? — проговорил он шепотом самому себе, однако ноги его продолжали медленно, но верно шагать по коридору. Шаг его стал осторожнее, ботинки почти беззвучно касались пола. Лишь дыхание его, тяжелое и частое от напряжения, громко, как казалось ему, разносилось во все стороны.
Он сделал еще несколько шагов и вдруг понял, что оказался в тупике. Коридор уходил вперед еще на несколько метров и оканчивался стеной. Не было ни дверей, ни окон. Это архитектурное решение не имело никакого смысла, по крайней мере, в его обыденном земном понимании. Он остановился и огляделся. Может он пошел не в ту сторону, может здесь еще были другие двери?
Еде один шаг, он сделал его медленно, меньше метра отделяло его теперь от стены в конце коридора. Осторожно, как тогда, как в первый раз, он протянул руку по направлению к тупиковой стене и вдруг, в один миг, будто активированное этим его движением, все кругом начало меняться. Стены начали исчезать и за ними начал образовываться полумрак! Виктор отпрыгнул назад. Сердце забилось в груди как бьётся на максимальных оборотах мотор гоночного автомобиля. Что-то начиналось, что-то страшное, что он не мог ни контролировать, ни понимать.
— Виктор! — услышал он вдруг голос, обычный мужской человеческий голос.
Виктор не ответил. Он не знал, что отвечать, да и вообще, что делать. Переполненный страхом, он лишь крутился на месте, пытаясь высмотреть в появлявшемся кругом полумраке тех, кто пытался с ним говорить. Но кругом была темнота, лишь яркие белый свет над головой, одна из стен этого коридора, которая почему-то осталась, продолжала освещать его одинокую фигуру посреди темного пространства.