Острая боль ожгла плечо, которым я успел заслонить свое горло в последний момент.
Вот черт! Последний волк достал выкидной нож, порезав меня, то есть левое плечо.
Разворот, стойка, обозначенная на борьбу против ножа.
Нож, это просто продолжение руки.
Снова выпад ножа, направленный мне в живот, уклонение, пропуская его руку через «себя», тут же сближение корпусами на захват предплечья, короткий выкрут руки с ножом, добавляя ударом ладони по локтю, не жалея, ломая чужую руку пополам с хрустом, треща связками и костями предплечья и локтя.
Волчонок взвыл ором на весь подъезд, роняя нож, обагренный моей кровью. Отпустив его безвольную руку, я толкнул его обмякшее тело наземь. Да уж, не скоро будет он ножиком махать, а может и совсем не будет, но меня это мало волновало.
Текла кровь, тупо ныло плечо, напоминая мне о полученной ране.
Сняв испорченный пиджак, я вырвал подкладку, деля ее на две части.
Одну часть подкладки приложил к ране, другой частью, обмотав ладонь, подобрал трофейный ножик с пола, на всякий случай, переступая через лежащих парней. Оглядев поле боя еще раз, я оценил обстановку; покалеченные парни валялись на полу этажа, рыгая и стоная от боли. Что ж, будет небольшим уроком, для них это.
Запоздало, осмелевшие подъездные бабки и женщины, заголосили в голос на этажах,
- Да что ж такое деется, счас милицию вызову. Ни днем покоя нет, ни ночью от вас.
Да, да, сейчас приедет она. Жди! - подумал я, подхватив порезанный пиджак через плечо, я нажал кнопку лифта, желая удалится с этого концерта. Что будет дальше, я знал наперед; парни оклемаются, да и сбегут, как шакалы по норам, заявы от них не будет. Менты приедут, а что толку, останутся только лужицы моей крови и парней, да рвота на память, местным бабкам, уборщицам подъезда. Бабки, конечно расскажут, что тут было, что все видели своими глазами, но конкретно, свидетелями пойти в протокол, откажутся. По всяким причинам.
Лифт, на мое везение, рабочий и как никогда быстрый, примчался через минуту, распахивая мне долгожданные двери.
Вот и встреча, как говориться, с родиной.
Я нажал кнопку девятого этажа, но мы жили тогда в квартире на восьмом этаже, как бы путая хвосты или следы. Выйдя из лифта, нажал кнопку на восьмой этаж. Спустившись вниз на восьмой этаж, как я и думал, там стояло пара бабушек около пролета, которые переговаривались о страшном шуме в подъезде, потом они отвлеклись на приехавший пустой лифт, я проскочил почти незамеченный бабушками, в свой этажный отсек.
Советское да и российское воспитание, взрастило во мне сущность настоящего «волкодава», помимо моего восприятия на жизнь, как бы ласкового и безоблачного бытия обычных людей.
Память как острый наточенный нож, причиняя боль своими острыми гранями, вонзалась в мой мозг...
Больше всего меня пугают люди или зомби, с психологией раба, коих воспитала советская власть в великом множестве.
Только войну и смерть, предоставило нашему народу советское правительство.
Да, именно так, а вы вспомните, что оно дало именно вам?
Читая закрытые, секретные архивы страны России, у меня просто волосы вставали дыбом, на моей безволосой голове, от совершенного беззакония, даже со стороны в тот момент времени СССР и ВКПиБ.
Быстрым шагом, почти бегом, на ходу доставая связку ключей, нащупывая нужный ключ, я подходил к своей двери.
Подойдя к железной двери, нащупав нужный ключ в темном подъезде, я воткнул ключ в личинку замка, несколько раз проворачивая ключ. Тихо щелкнув механизмом, я открыл дверь квартиры, заходя внутрь запылившихся, полупустых комнат.
Надо действовать быстрее, пока я не истек кровью, края раны разошлось от всех движений.
Пиджак и рубашку в мусорку, трофейный нож в пакетик, быстрый поиск домашней аптечки.
Зажав рукой рану на плече, с аптечкой я зашел в темную ванную, щелкнув выключателем, желая зажечь свет. Но лампа не загорелась, я вспомнил, что я сам отключил электричество в подъездном щитке, перед уходом в Зону, когда я собирался туда, то отключил воду и газ, также и электричество. Ладно, обойдемся без света, а вот воду надо включить.
С улицы послышался звук милицейских сирен. Ага, вот и прибыли.
Чертыхнувшись, с трудом нагнувшись, превозмогая боль, я открыл краны на воду, потом уже открывая краны на смесителе.
Из смесителя потекла с урчанием темная вода, застоявшаяся за много лет в трубах.
Прогнав немного воду, полазив в аптечке, я нашел пластырь и флакончик медицинского спирта. Готово.
Подставив плечо под струю прохладной воды, что бы обмыть рану, тут же плеснув спирта, ожгло так, что в глазах потемнело, сверху, сбоку раны налепляя обрывок пластыря, оторванный зубами. И еще один кусок пластыря, с другого бока раны.