Короче, снова я непроизвольно отвлекся, на воспоминания, из прежней жизни.
Хмм — среагировав на летящий кулак мне в живот, я увернулся просто в сторону.
Убирая корпус в бок, перекрестным шагом назад.
Тут же, словно танцуя, на носках спортивок, скользнув возле бока Мишани, я нанес ему пару легких «шито цуке» по печени, обозначая удары. Двигать то я левой рукой мог слегка.
Мишаня развернулся, угрожающе вставая передо мной в стойку «камаэ», только ладони сжаты в кулаки.
Чем принимать удар, лучше уйти от него, или нанести первым.
Снова уход от прямого удара кулаком в голову. Мишаня не шутил.
В танце, стирая дистанцию между нами, подбивом правой ступни, по задней части голени Мишани, роняю его на асфальт. Мишаня принужденно, упал на одно колено.
Затем, обходя его за спину, захват шеи, правым локтем, на удушение.
Одновременно, тянусь левой рукой к поясной правой кобуре, расстегивая кнопку.
Щелк, и «ствол» выскочив из кобуры, был у меня в руке.
Который смотрел, черным зрачком, в голову Мишани.
- Так спокойно, спокойно, граждане. Это следственный эксперимент,- захрипел Мишаня из захвата, предупреждая испуганный народ, который заметив эту сцену, столпился поодаль нас.
Осторожно я отпустил его шею, из захвата.
-Джон, отдай «пм», - обратился Мишаня ко мне, вставая с колена, отряхивая испачканную брючину.
-Ну держи, - протянул я ему табельный «ствол», рукояткой вперед, - только не давай его, больше никому, - пошутил над Мишаней
Смущенный Мишаня, определив «пм» на свое штатное место, принял снова бравый вид офицера милиции.
- а ты ничего, в форме еще. Как я погляжу, - похвалил Мишаня меня, продолжая,- слушай Евгений, тут такое дело.
Ты же ведь пока без работы ошиваешься. А у нас местечко образовалось тут — инструктора по «рукопашке».
Работа непыльная: полдня в спортзале, и свободен. А зарплата по полному милицейскому окладу. Ну так, как? Пойдешь?
Снова озадаченно хмыкнув, я обдумывал неожиданное предложение.
Ну а что? Дома валяться я не привык, в Зону возвращаться не хотелось, а тут дельный вариант нарисовался, сделаться этаким наемником, обучающему воинскому искусству, бойцов «королевской» гвардии.
Чем черт не шутит, как говориться.
Я утвердительно покачал головой,- продолжай.
Мишаня стал объяснять мне, что и как сделать,- короче, сегодня что у нас? Пятница, значит подойдешь в «управу» в понедельник, там найдешь «Черепа». Ты же помнишь его? Давай я тебе свой номер новый дам, звякнешь, если что, - Мишаня засуетился, ища в карманах авторучку с бумажкой.
Ну как же: «Череп» или Черепанов, Стас Леонидович, конечно, я помнил его.
При мне он был зам нач. районного ОУРа. У меня с ним были напряженнее отношения.
Мужик — крыса, одним словом.
Да его никто толком и не любил у нас в отделе. Не зря ему такую «кликуху» дали — Череп.
Да уж, а сейчас он, видимо в Управление перешел, на новое теплое место. Карьеру сделал, жополиз.
Что ж, придется потерпеть его, мне же с ним детей не делать, - помню, как тут забудешь. Значит в «управе»
он сейчас?
- Ага, туда свинтил. Теперь он зам в УВД города, в должности по работе с личным составом, - просветил меня Мишаня,
- ладно, ладно. Не кисни. Потерпишь. Одно общее дело делаем, как «Череп» говорит,
- ободряюще сказал Мишаня, снова протягивая руку, вместе с записанным номером, для прощания, - ну давай. Как устроишься, с тебя «простава».
- Само собой,- ответил я, хлопнув Мишаню по мощному плечу.
Что ни говори, а я был рад этой встречи с давним коллегой.
Расцепив руки от пожатий, мы разошлись по своим делам, еще Мишаня обернувшись, прокричал мне, - до связи Джоник, номер знаешь! А свою рану береги, все-таки.
В ответ я помахал ему рукой, показывая, что я все понял и осознал. Вот Мишаня, вот жук!
До меня дошло, в чем было дело. Во время этого спарринга, я принимал правостороннюю стойку, стараясь беречь левое плечо. А эта стойка была для меня непривычной, вот он и просек! Да и потом удушение провел неправильно, и левой рукой кое- как вытащил «ствол».
Да уж, прокололся ты Джоник,- мысленно ругнул я себя.
Подойдя к остановке, где была посадка в трамваи, я поехал в «центр», прошвырнутся там, по старым местам.
Сидя в тесном вагоне небыстрого трамвайчика, я ехал, мысленно рассуждая о равнодушие в обществе людей.
Вспомнился свой случай, когда я работал в «ментовке», показывая мне, что я тоже такой же черствый и равнодушный.
Выдался тогда маленький выходной на работе, а с утра мне нужно было сходить по своим личным делишкам.
Поэтому я не торопясь собрался, вышел на улицу.