Шаг второй.
«Пришли к убеждению, что только Сила более могущественная, чем мы, может вернуть нам здравомыслие».
Непринужденно сунув руки в толстовку, я с напускным радушием обратился к Гене, - ого! Какая встреча! Может прикурить дать?
С удивлением разглядев меня и узнав, Гена, злорадно усмехнувшись, произнес,- ха! А вот и хахаль ее новый!
Значит, тебя подослали, должок отдать?
-Ага! Как договаривались, в обмен на «ксивы», - спокойно проговорил я, оценивая ситуацию.
Смысла меняться не было, эта «подмога» так просто меня не оставит, да и денег с собой не было.
Поэтому я принялся деловито шарится в карманах толстовки, показывая вид, что я нащупываю бумажник с денюшками.
«Бычки» радостно осклабились, блестя позолоченными коронками, в предвкушение добычи с очередного лоха.
Шаг третий.
«Приняли решение перепоручить нашу волю и нашу жизнь Богу, как мы Его понимали».
Да уж. Да что такое, ни дня без драки.
«Вот тебе Джоник и пятеро, как и заказывал с утра», - отстраненно подумал я, обращаясь к «джентльменам удачи»,
- господа, к сожалению, при мне наличности не оказалось, сорри, оставил в своем офисе случайно. Может вас, устроит простое человеческое спасибо?
- Какое нахрен спасибо?! Гони бабосы, фраер!
- Да нет у меня с собой. Могу лишь прикурить дать, - заявил я, глупо оправдываясь.
- Братва, да он просто бакланит с нами! – с блатным придыханием, заверещали все «джентльмены» на все голоса,
- слышь малой, хватит разводит нас, честных пацанов.
Шаг четвертый.
«Глубоко и бесстрашно оценили себя и свою жизнь, с нравственной точки зрения».
Один из братвы, патлатый такой упырь завопил,- мочи его, пацаны!
Угу, движением пальца переводя колесико огня зажигалки на максимум, на столб пламени высотой в ладонь.
Крикун значит ты, ну покричи, да погромче.
Рывком кисти, мгновенно поднося готовую зажигалку к волосне патлатого.
Щелк! Буйная шевелюра на головке заводилы мигом вспыхнула, как сухой хворост, озаряя темень неприглядной арки.
Готов. Арка озвучилась истошными воплями, уже лысого «вурдалака». Ну а что, бесплатная стрижка выходит.
«Подстриженный» схватясь за обожженный череп, мигом исчез с поля боя, на крыльях вечера.
Видимо побежал новые патлы отращивать.
Понятно. Еще четверо. И желательно обойтись без трупов.
Это же не нежные мальчики из института благородных «вьношей».
Но сам Гена мне нужен живым и дееспособным еще.
Для педагогического внушения, так сказать. Вживаясь сам в роль ожившего советского новатора педагога Макаренко.
Шаг пятый.
«Признали перед Богом, собой и каким-либо другим человеком, истинную природу наших заблуждений».
Пошла жара вечерняя!
Да нет, так не пойдет! Их слишком много, да еще может кто- то из них с «пером».
Зажав зажигалку в кулаке, для усиления удара, переходя в нижний уровень боя, я произвел «вертолет».
Прием из русского боя, «Спас» Кадочникова.
Накинувшаяся братва, посыпалась вокруг меня, как кегли, в боулинге. Страйк!
Бамс! В голове раздалось, яркая вспышка, и звездочки в глазах.
Все- таки ко мне, не хило так прилетело. Этот удар кастетом из металла, вскользь по голове.
Шаг шестой.
«Полностью подготовили себя к тому, чтобы Бог избавил нас от наших недостатков».
Жестко. Что ж, как вы с нами, так и мы тоже. Адекватно отвечая на сделанное «предложение».
Перекатившись прямо на земле, ближе к «кастетчику», зацепом стопы, переводя его в нижние положение, то есть заставляя упасть на асфальт.
Одновременно я взял его голень ноги, захватом своих ног, из жесткого стиля годзю-рю.
Синхронным движением, ломая ее, как тростинку.
А что вы хотели? Это годзю-рю. Такой ломающий и калечащий, стиль карате.
Второй раз за секунды четыре, из этой многострадальной арки, раздался болезненный рев поломанного «мутанта».
Сливаясь в один страдальческий тон.
Шаг седьмой.
«Смиренно просили Его, исправить наши изъяны».
Тут же другого шакала, не сбавляя ритма схватки, извернувшись, дернул рукой за ближнюю стопу.
Шмяк. «Бычок» потеряв равновесие, приземлился наземь туловищем и башкой, немного смягчая удар.
Да уж «брат», с падениями и страховками, у вас совсем плохо.
Незачет, как говорил мой тренер, в мою бытность учебы у него.
Шаг восьмой.
«Составили список всех тех людей, кому мы причинили зло, и преисполнились желанием загладить свою вину перед ними».
И тут уже в третий раз, за семь секунд, стены арки огласились мучительным плачем, очередного «ангела».