– Я просто пыталась вести себя по-соседски. Думала, мы сможем подружиться.
– А ты всех друзей так целуешь?
– Мы же вроде договорились не поднимать эту тему.
– Разве? Это ты предложила, я ничего не ответил. Хотя ладно, давай не будем ее поднимать, раз уж ты сама заявила, мол, больше подобного не повторится.
– К сведению: нет, я не всех друзей так целую, Хал. Так я ни с кем в жизни не целовалась. Вернее, никто так меня не целовал.
Хал снова поднес стакан к губам, подержал и медленно опустил.
– Ну может у этого твоего Робина получится. На всякий случай в пятницу не увлекайся с чесноком.
– Непременно, спасибо, – ответила Хани, помешивая болоньезе, чтобы чем-то заняться. – Хотя сомневаюсь, что дело выгорит. Он живет с матерью, и лучшее, что смогла сказать о нем Нелл – что у него хорошие волосы.
Хани глянула на темную взъерошенную шевелюру Хала – вероятно длиннее, чем он обычно носил, однако от этого еще сексуальнее. Он всегда выглядел так, словно без конца запускал руки в волосы, и Хани хотелось проделать это самой. Она взяла стакан, чтобы не искушать себя.
– А свои специальные пятничные трусики на свиданку наденешь?
Он что, флиртует? С этим его вечным сарказмом не понять.
– Могу надеть другие, с надписью «суббота», чтобы его удивить, – парировала Хани, а потом вдруг поняла, что практически созналась в планах продемонстрировать Робину свои трусы, чего вовсе не собиралась делать.
– Везучий парень, – пробормотал Хал, поднося стакан к губам. – Мой болоньезе и твои трусики «суббота». Ну как тут устоять?
У Хани руки чесались коснуться соседа, поэтому она отвернулась к плите и снова помешала соус. Тот выглядел изумительно, она ничего круче в жизни не готовила – неудивительно, учитывая ее ограниченный репертуар.
– Вообще-то Робину не светит увидеть мои трусики.
Хал рассмеялся.
– И как бедняга должен довести тебя до оргазма, если ты наотрез отказываешься снимать штаны?
– Иди в пень. Вся эта затея обречена на провал, потому что, во-первых, я не занимаюсь сексом с незнакомыми людьми, а во-вторых, как уже всем и каждому известно, я не кончаю.
– Ты не фригидная. Точно тебе говорю, а ведь я всего раз с тобой поцеловался. Кроме того, ты хотела заняться со мной сексом, а я практически посторонний. – Он пожал плечами. – Так что не торопись сбрасывать Робина со счетов.
«Ты слишком быстро со мной поцеловался», – подумала Хани, глотая вино и вспоминая вкус поцелуя.
– Я и не говорила, что фригидная, а ты не посторонний, – тихо заметила она.
– Нет? А кто я?
Вот теперь Хал точно флиртовал, и это ее пугало. После их последнего разговора он прятался от нее несколько дней, поэтому какая нелегкая дернула ее сказать следующие слова, Хани сама не знала:
– Ты мой сосед. Мой друг. И единственный мужчина, с которым я задумалась, что все-таки могу испытать оргазм.
Несколько минут повисшую тишину нарушало лишь шипение сковороды.
Хани не выдержала первой.
– Сколько оно еще должно томиться?
Воздух с придушенным шипением вылетел из легких Хала. Сосед прокашлялся.
– Такие блюда надо готовить медленно и со смаком. Оставь его доходить пару часов. Даже лучше, если ты приготовишь его накануне, за сутки до свидания.
От того, как он произнес «медленно и со смаком», желудок Хани сжался.
– И с каких пор ты эксперт по болоньезе? – спросила она, пытаясь перевести разговор в шутку.
Судя по мрачному молчанию Хала, получилось плохо. Тем не менее, он пожал плечами.
– Не эксперт я. Больше нет.
Она сглотнула, чувствуя, как он открылся и тут же закрылся, точно моллюск в раковине.
– Но был?
– Кем я только не был. А теперь я просто унылый сосед, который учит тебя готовить болоньезе, чтобы ты в пятницу не спалила дом.
Только Хал заговорил о своей прежней жизни, как тут же свернул тему. Победа – и сразу поражение. Хани не стала настаивать, надеясь, что однажды он все-таки подпустит ее ближе.
– Ты когда-нибудь простишь мне тот бекон?
– Пожалуй, нет. – Он сполз со стула и встал. – Мне пора. Дальше ты и сама справишься.
– Не останешься поесть со мной?
Хал покачал головой и допил вино.
– Соусу еще несколько часов готовиться. Если останусь, мы оба знаем, что от разговора о поцелуе ты не удержишься.
Хани тихо рассмеялась, радуясь, что он успокоился.
– Тогда прекрати сам напоминать. Я, например, вообще уже все забыла.
Он улыбнулся – редкая настоящая красивая улыбка, от которой у Хани ноги подкосились.
– Рад слышать. Я тоже.
– Тогда мы все уладили, – сказала Хани, провожая его до двери.
У своей квартиры Хал обернулся.
– Запомни правило, Ханисакл. Медленно и со смаком.
Хани уставилась на такую знакомую закрывшуюся дверь и покачала головой. Значит, ужин на одного.