Но в пещере хватало не только каменных, а самых что ни на есть плотских обезьян. Не было ни одного свободного квадратного метра — все занимали мохнатые твари, которых Наташа уже ненавидела всем сердцем. Но кроме ненависти был еще и страх — только сейчас она видела, как много новусов родилось в Центре. Пожалуй, и вправду — еще немного и недочеловеческая орда вырвется из недр Хара-Хутаг, дабы крушить все на своем пути.
В самом конце пещеры из стены выступал исполинский идол раз в десять выше человеческого роста — не каменный, но словно отлитый из темно-красного, полупрозрачного стекла или кристалла. Выглядел он также чужеродно в базальтовой толще, словно прорастая сквозь нее. Изнутри его и исходило сияние, освещавшее всю пещеру. Идол изображал огромное существо одновременно уродливое и величественное, с мощным мускулистым торсом и ликом безобразной обезьяны. Огромные лапы лежали на бедрах, обезьянья рожа скалилась в идиотской ухмылке, обнажая огромные клыки и длинный язык, вывалившийся до подбородка. Помимо двух глаз из красных кристаллов (Наташа не могла допустить и мысли, что это рубины) у чудовища был и третий глаз на лбу, закрытый. Наташе не нужно было подсказок, чтобы понять, что перед ней стоит сам Мечит, Небесная Обезьяна.
Перед идолом находилось возвышение — плоский алтарь, подобный тем, на которых насиловали Наташу и других девушек огромные антропоиды. И сейчас этот алтарь не пустовал — на нем, раскинув прикованные руки и ноги, лежала молодая девушка, при взгляде на которую Наташа почуствовала, что ее будто разом ударили под дых. В глазах предательски защипало — лежала ее спасительница, наставница, любовница Илта Сато сейчас выглядела столь маленькой и жалкой, перед изваянием чудовища с дальних звезд. Как такое могло вообще случиться, как она могла это допустить?!
Наташа покрутила головой — Илта не нуждается в ее жалости, ей нужна помощь бывшей комсомолки! Она, пришедшая сюда, чтобы спасти Наташу — и спасшая в конце концов — тоже будет освобождена.
Вот только как?!
Перед алтарем, на трапецевидном возвышении стояло несуразное создание — с распущенными черными волосами, лицом покрытым густым слоем белил и непонятном одеянии, резко контрастирующим со всем убранством зала, чем-то напоминая кожаный комбинезон. Что-то показалось девушке знакомым в этом нелепом существе, что-то давно известное и ненавистное. Через мгновение Наташа узнала горящие фанатичным блеском глаза черные глаза и непроизвольно сжала кулаки, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не выстрелить в Алису Барвазон.
За спиной комиссарши, у ног огромного идола неподвижно восседала облаченная в черное фигура. Ее Наташа тоже узнала сразу — кому же быть ближе всего к Небесной Обезьяне, как не главному проводнику ее воли, шаману-предателю Ивану Сагаеву.
Вниз от возвышения, с алтарем и идолом, спускались ступени, на которых стояли курильницы из человеческих черепов, закрепленных в серебряных подставках. Из них поднимался красный дымок. Между курительниц на циновках восседали черные шаманы. Зеркала на их груди отражали красное свечение, в их руках гремели бубны и в такт их ударам «новусы» вздымали лапы, закатывая в эстазе глаза и выкрикивая что-то нечленораздельное. На стенах у алтаря висели большие бронзовые гонги, рядом с которыми стояли черные твари, покрытые редкими клочьями волос. В лапах они держали огромные молоты. Один Мечит знал как Сагаеву и Алисе удалось подчинить черных чудовищ из ям, но сейчас они вели себя почти как разумные создания. Наташа вспомнила страшную палату с пропиленной решеткой — может они давно умнее, чем их считали.
Грохотали шаманские бубны, тряслись на полу в эстазе новусы, оглашая воздух громкими завываниями, доходя до высшей степени исступления. Но вот Барвазон вскинула руку и черные твари, по ее знаку, занесли свои молоты. Удары от множества гонгов наполнили пещеру, перекрывая все остальные звуки. На мгновение все стихло — и в этой тишине Наташа увидела, как что-то зашевелилось сбоку от возвышения. Из невидимых с Наташиного места расположения боковых проходов стали появляться гибкие черные фигуры. Вновь загрохотали бубны, вновь заголосили обезьяноподобные чудовища на полу и вновь удар за ударом сотрясали бронзовые гонги. И в такт этой безумной мелодии черные фигуры, сбежали на нижние ступени, задергавшись в причудливом и непристойном танце. Наташа узнала их — самки черных тварей из нижних ям, выглядевшие почти по-человечески, с тонкими талиями, но пышными формами. Мельком Наташа увидела лицо одной из танцовщиц и тут же отвела взгляд — торчащие из слюнявой пасти клыки, дыры вместо носа и белые бельма глаз. Точеные ступни черных танцовщиц с необыкновенным проворством переступали между курильницами из черепов, ухитряясь не задеть ни одной. В руках они с необыкновенной быстротой вращали некие предметы, то и дело поблескивающие в красном сиянии. Наташа долго не могла понять, что именно держат танцовщицы, а когда поняла — едва сдержала истерический хохот.