— Что там у тебя? — заинтересовалась Илта.
— Не пойму, — покачала головой Наташа, — похоже, это по-французски. Хотя, вот тут погоди.
Она нахмурилась и стала читать.
«Двенадцатое января 1927 года. Сегодня исторический день- Лулу родила своего первого детеныша. Наверное, его стоило бы называть ребенком, но я пока не могу этого сделать — все же он слишком похож на шимпанзе, да и гвинеец, согласившийся стать донором спермы для самки не отличается красотой. И все же это ОН!!! Дитя новой эры, очередное торжество над старыми предассудками и тьмой невежества. Конечно рано пока говорить, что будет дальше, но пока малыш выглядит вполне здоровым и крепким. Думаю, что я напьюсь этой ночью — событие стоит того, чтобы отметить его».
— Что это? — заинтересованно спросила Илта.
— Дневник — подняла глаза Наташа, — записи его экспериментов в Африке.
— Это ведь там он начал свои опыты? — уточнила Илта. Когда Наташа кивнула, Илта неожиданно шагнула к ней и, обняв, крепко поцеловала.
— Ты просто молодчина!!! — взволнованно произнесла она, — черт, если бы не ты, я бы могла и проглядеть его.
— Там дальше все по-французски, — напомнила зардевшаяся Наташа.
— Это ничего, — отмахнулась Илта, — я знаю этот язык. Ну-ка, дай почитать.
Она пролистнула несколько страниц, зацепилась глазами за какую-то фразу, прочитала ее до конца и присвистнула. Глаза ее тут же приобрели серьезное выражение.
— Исии Сиро должно понравиться, — пробормотала она, — но прежде надо дать это почитать Бэлигте хар боо.
— Что там? — поинтересовалась Наташа.
— Потом расскажу, — ответила Илта, захлопывая дневник Иванова, — ну что, похоже больше ничего интересного?
Наташа не успела ответить — откуда-то сверху послышался глухой удар. Стены лаборатории содрогнулись, сверху посыпалась штукатурка, замигала лампочка. Успококившиеся было обезьяны, вновь зашлись в истошном крике. Наташа посмотрела на Илту — лицо куноити было одновременно полно радости и тревоги.
— Надо выбираться отсюда, — произнесла она.
— Что это!?
— Бомбардировка!
Еще пара ударов сопроводили ее слова.
— Центр бомбят?! — не веря своим ушам, спросила Наташа, — кто?
— Канадцы, — ответила Илта, — они поспели чуть раньше, чем я рассчитывала. Если мы не поторопимся нас затопит как крыс.
Дежурные у экранов радиолокационных станцый «Редут» ПВО Центра засекли приближаюшийся воздушную армаду на расстоянии более ста километров. Завыли сирены, объявляя воздушную тревогу. Но в целом советских нападение застало врасплох: после многих лет проведенных вв сибирской глуши, сотрудники, охрана и само руководство Центра поверили, что враг нескоро прознает про никому не известный засекреченный объект.
В свою очередь японо-канадское командование ВВС, получив от Илты подробнейшую карту объекта решило нанести удар без предварительной воздушной доразведки, чтобы заранее не вспугнуть противника. Потому удар достиг стратегической внезапности — о заблаговременной эвакуации «Центра» не могло быть и речи.
Скоро и наблюдатели на передовых постах ВНОС заметили, как в ясном небе появились черные точки, умножающиеся с каждой секундой. Вскоре над долиной разнесся ровный гул, подтверждая, что на Центр движется несколько эскадрилий, настоящий воздушный флот, не уступавший по мощи тем, что бомбили Читу и Хабаровск.
Истребительная авиация «Плеяды» была невелика — все мало-мальски крупные силы были задействованы на Иркутском фронте, в основном надежды возлагались на тройное кольцо противовоздушной обороны, размещенной на ближайших сопках и на дамбе. Она включало даже стомиллиметровые корабельные зенитные установки и самые современные советские радиолокационые станции РУС-2 «Редут». Но даже эта защита оказалась недостаточной перед надвигавшейся с юга мощью союзной авиации.