Внизу простиралось искусственное озеро, вода в котором кипела от сбрасываемых бомб и рушащихся самолетов. Один за другим гремели взрывы на дамбе, покрывающейся сетью расползавшихся черных трещин.
— Берегись! — вдруг выкрикнула Илта и Наташа, посмотрев перед собой, испуганно ойкнула.
Прямо на них мчался черный самолет с оскаленным крылатым тигром на носу. Он пока не стрелял, но один только залп из пушек изрешетил бы советский биплан.
Неожиданно самолет ушел в бок, показав брюхо, и тут ударил очередью из всех своих пушек. Наташа зажмурилась, почти чувствуя, как пули входят в ее тело, но, открыв глаза с удивлением обнаружила, что еще жива. Она обернулась — позади кувыркался сбитый МиГ, оставляя за собой дымный шлейф. С ужасным шумом он разорвался прямо на дамбе к которой, держась необычно низко над водой приближались несколько бомбардировщиков, несшие незнакомые опознавательные знаки. Эти самолеты сбросили странные похожие на бочки бомбы которые, прыгая по водяной поверхности, устремились к дамбе. Поднятые взрывами столбы воды вскрыли дамбу и та, пойдя трещинами, стала осыпаться. Сквозь раширявшиеся трещины с шумом хлынула вода.
Спасший их самолет, сделав круг, прошел рядом с бипланом — так что можно было видеть лицо летчика, белозубо улыбавшегося Илте с Наташей. Куноити тоже его узнала и вскинула вверх два пальца — «Victory». Но тут же она была вынуждена сосредоточится на полете — двигетель стучал и чихал, вот-вот готовясь отдать концы.
Истребитель союзников шел рядом, с другого борта к нему присоеденился еще пилот, также сопровождавший горевший биплан.
Второй двигатель окончательно отказал, когда Илта уже сажала биплан на гору с относительно плоской вершиной. Судя по всему, раньше она использовалась как взлетная площадка для советских самолетов, но сейчас она пустовала. Самолет проехал несколько метров, подпрыгивая на каких-то неровностях и наконец, затих. Илта расслабленно откинулась на спинку кресла.
— Вырвались, — потянувшись, сказала она, — срывай к чертовой матери эту тряпку.
Нежные руки обвили ее шею и, не успела Илта опомниться, как к ее губам приникли теплые губы.
— Эй-эй, — рассмеялась Илта, отвечая на поцелуй, — ты чего?!
— Люблю, люблю, люблю! — лихорадочно произносила Наташа, пролезая на колени Илты и целуя свою подругу в губы, щеки, нос — если бы не ты…я бы…если бы — она прижалась лицом к груди куноти и расплакалась.
— Ну-ну, успокойся, — Илта похлопала ее по спине, — ты тоже молодчина. Забыла что ли, кто выстрелил в глаз этому чудищу. Да если бы не ты, ох… — Илта зажмурилась, отгоняя мысли о том, чтобы случилось, если бы этого не произошло.
— Один раз только и то случайно, — улыбнулась успокоившаяся Наташа, — а так сидела себе в той каталажке, рожала бы….ой.
Она помрачнела, положив руку на живот, занывший уже знакомой болью. Все увиденное и услышанное за эти две недели разом всплыло в ее голове. Илта сочуственно посмотрела на девушку и накрыла ее руку своей.
— Все будет хорошо, — сказала она и ободряюще улыбнулась Наташе. Та подняла глаза и робко улыбнулась в ответ. Илта потянулась поцеловать девушку, когда за окном послышался нарастающий рев моторов. Илта выглянула наружу — истребитель с крылатым тигром опускался рядом с ними. Следом приземлился «Норсеман» — легкий канадский транспортный самолет прозваный «кустарниковым» — за способность легко приземлятся или взлетать и с гораздо худших полос чем эта. Он часто использовался для заброса диверсантов или спасения сбитых летчиков. Когда он остановился, открылись дверцы и шестерка воруженых автоматами «коммандос» с фантастической быстротой покинув машину заняли позиции и залегли, обеспечив периметр, не обращая не малейшего внимания на Илту и Наташу. Пилот истребителя тоже открыл фонарь и выпрыгнул наружу.
— Хай герлз, — высокий светлововолосый летчик вскинул руку в приветсвии, — все в порядке?
— Да, все нормально, Питер, — крикнула в ответ Илта. Она обернулась к Наташе — ты помнишь его? Когда мы отдыхали в Харбине, за соседним столом сидели летчики из Канады. К нам от них еще тогда Маккинес подсел.
Наташа, торопливо накинувшая на себя халат, кивнула, смущенно улыбаясь в ответ белозубому ван Гельту.
— Здесь упомянули мое имя всуе? — из кабины истребителя послышался недовольный голос.
— Маккинес?! — ахнула Илта, увидев, как на землю спрыгивает старик в форме летчика.
— Черт, возьми, Илта, — журналист покачал головой, — я даже не знаю что сказать. Когда я узнал о том, в какой ты заднице я понял, что мне обязательно надо посмотреть на все это.
И вот она — он обвел рукой долину за их спинами, — у меня просто нет слов. Ты мне должна будешь все-все рассказать — черт, я потребую от редактора два…нет, три разворота!
— Расскажу, — сказала Наташа, — обязательно, только позже. Долго вы нас искали?
— Сказать по правде, Илта тебе стоило бы надрать задницу, — пробурчал ван Гельт и, заметив, как Илта вскинула на него недоуменный взгляд, пояснил, — за твои игры с секретностью. Ты думаешь, если у меня такая фамилия, так мне можно писать на голландском? Мои предки в Новом Свете с колониальных времен, я по-голландски знаю только с пяток ругательств, которые говорил дедушка когда хватал лишку. Хорошо еще что у нас есть несколько самолетов с Голландской Ост-Индии — в рамках союзного долга, пилот оттуда и перевел. Сама-то где так язык выучила?
— Там и выучила, — усмехнулась Илта, — в той самой Голландской Ост-Индии. Кстати, а у тебя, что, новая форма?
— Наоборот старая, — заржал ванн Гельт, — а вот самолет новый. Позвольте еще раз представиться, леди: Питер ван Гельт, капитан четырнадцатого боевого крыла седьмой воздушной армии Соединенных Штатов Америки.
— Так что же это…,- Илта перевела взгляд на Маккиннеса.
— Америка вступила в войну, — радостно сказал он, — пока ты шлялась по тайге, американская авиация начала полномасштабную поддержку японских и канадских войск на Дальнем Востоке. Наступление идет по всем фронтам: Иркутск пал, последние советские части бегут из Западной Монголии и отступают в восточном Туркестане. А сухопутные силы американской армии не сегодня-завтра начнут высадку и в Европе.
— Вот оно что, — помтотала головой Илта, — так вот оно как отзывается…
— Ты о чем?
— Да так, не о чем.
Она легко спрыгнула с самолета, подала руку Наташе и подошла к краю горы.
— Скоро наши ребята отбомбятся — говорил за ее спиной Ван Гельт, — у них уже есть опыт работы по плотинам. А вот вам пора домой, а — то спасателям еще наших сбитых искать.
Он говорил еще что-то, но Илта уже не слышала завороженная открывшейся ей величественной и страшной картиной.
Центра больше не было — бомбардировки окончательно разрушили дамбы и искусственное озеро, нависавшее над долиной, беспрепятственно извергалось в казавшуюся бездонной пещеру. Мелело дно, обнажая старые скалы и колоссальный поток словно щепки нес обломки сбитых самолетов, унося их в глубины Черного Колодца. Исполинский водоворот кружился над пещерами и Илта почти наяву слышала крики утопающих — людей и полузверей, вместе с которым смывалось в преисподнюю безумные надежды и амбициозные планы большевиков. Эрлэн-хан брал свое и дети его, томившиеся в сырых подземельях наконец воссоединялись со своим Отцом. И где-то (в небе? в отдаленных уголках мозга) слышался беззвучный вопль ярости и досады — вопль чудовища, изгоняемого с земли. Девушка подняла глаза к небу — показалось ли ей или там и вправду ярко вспыхнули и погасли семь звезд?