Она просто устала бояться.
Наташа, прижавшись спиной к большому камню, сидела на берегу большого озера, дальние берега которого она не могла разглядеть, несмотря на светяшуюся зеленую слизь покрывавшую стены исполинской пещеры. Такая же слизь, казалось, плескалась и в озере вместо воды, вперемешку с ошметками чего-то бледно-розового, издающего одуряющее зловоние. И во всей этой жиже, воняющей нечистотами и мервечиной, словно черви в гниющем трупе, непрестанно ползали, плавали, перепрыгивали с камня на камень отвратительные существа.
— Кто считает? — про человека бы сказали, «пожал плечами», но у собеседника Наташи плечи можно было бы найти с большим трудом, — каждый день прибывают новые.
Наташа посмотрела на жуткое существо рядом и с трудом удержалась от гримасы отвращения. Даже обезьяноподобные новусы не вызывали у нее чувства такой гадливости. Тощее тело с выступающими ребрами, мертвенно-бледная кожа, покрытая темными пятнами, как у змеи или лягушки, длинные лапы с когтистыми пальцами и с перепонками между ними. Гладкая, как яйцо, голова наоборот была непропорционально огромна: лицо пухлого младенца с прищуренными желтыми глазками и огромным ртом полным острых как иглы зубов. Завершали картину торчащие кверху уши, две дыры вместо носа и жаберные щели, шевелящиеся на шее.
Но по сравнению с существами, кишащими в переполненной луже или тяжело переливающимся по берегу, собеседник Наташи выглядел более-менее привычно глазу. Здесь попадались твари вообще непохожие на людей, выглядевшие как хаотичное сочетание различных живых сушеств. Другие были схожи с людьми лишь отчасти, вернее отдельными частями тела. Из их уст, пастей и клювов раздавались лай, шипение, идиотский смех, детский плач и отборная ругань.
Наташ раз за разом задавалась вопросом — не умерла ли она, не попала в тот самый Ад, в который никогда не верила? Однако ее убеждали, что она жива, а место, что она именует Адом — предмет мечтаний любого из ползающих перед ней созданий — для них закрыто.
— Так кто же вы? — допытывалась у свого собеседника Наташа.
— Нас называют по-разному, — бесстрастно, словно вода, капающая с пещерных сталагмитов, отвечал ее собеседник, — но народ шамана, пленившего нас, именует таких как мы, шухдерами или чутгурами.
Наташа припомнила — чутгуры, злые духи в сувериях монголов и бурят, что-то вроде чертей. Порой ими становились души людей, умерших «неправильной» смертью.
— Да, — ответил чутгур и Наташа испуганно посмотрела на него, — да это мы. Души тех, кто умер до срока там, наверху. Женщины, погибшие от родов, дети, родившиеся мертвыми, те на ком ставили опыты, замученные, расстрелянные, удушенные газами, заключенные умершие от голода и болезней при строительстве Центра. Даже лабораторные животные — у них ведь тоже есть душа, заслуживающая перерождения. Но нам не дано ни переродиться, ни даже служить Господину нашему, Эрлэн-хану. Шаман удерживает нас в подземелье, заставляя служить себе силой Мечита, Небесной Обезьяны.
— Погоди, — растерянно сказала Наташа, — но разве вы…духи?
Она перевела взгляд на снуюущю перед ней массу. Несколько тварей рвали на части чей-то труп, парочка существ непонятного пола сплеталась друг с другом в сладострастных обьятиях, еще несколько вырывали друг у друга куски омерзительной пищи. Все это выглядело на редкость тошнотворно и никак не напоминало житие неупокоенных душ.
— Не веришь? — из пасти чудовища вырвалось нечто похожее на смешок, — смотри!
Он прошептал что-то, сделав странный жест. Черты его «лица» поплыли и смазались, запах мертвечины усилился в разы, кожа и плоть разлагались на глазах, отслаиваясь кусками, обнажавшими голые кости. Наташа отвернулась, но тут же зажмурилась — озеро перед ней превратилось в бессвязное месиво гнилой плоти, в котором ворочались рассыпающиеся на глазах скелеты.
— Мы проклятые души, которым нет доступа даже в царство Повелителя, — мерно произносило чудовище, — у нас нет тел, кроме тех, что дают нам Мечит и подвластные ему шаманы. Ты видела фрески шулмасов и чутгуров в Звездной Пещере, — Наташа кивнула, — именно они дают нам возможность принять обличье, в котором мы должны были служить Эрлэн-хану. Здесь же мы берем себе тела из всего, что идет в отходы в лабораториях: из крови, плоти, спермы, последов, ампутированных конечностей и смытых мозгов. Вся эта слизь, мокрота и ошметки плоти, все что сливается в канализацию и попадает сюда — из этого проклятые души создают себе тела, в тщетной попытке найти ту плоть, что имели при жизни.