Ну что же, можно сказать, эксперимент прошёл успешно. Открыв мешок, прихваченный из Дашиного обиталища, я достал небольшую склянку с ядом и щедро полил им следующий кусок мяса. Бросок и новая порция ложится перед грифоном. Однако теперь хитрая зверюга жрать мясо не стала — потыкав, как и в первый раз, лапой, она что-то проклекотала и отбросила кусок куда-то далеко в сторону.
В течение следующего получаса я пробовал как-то замаскировать яд, чтоб обмануть грифона. Брал куски мяса покрупнее, делал в них отверстия и пытался залить отраву прямо внутрь. Добавлял ещё какое-нибудь полезное зелье в надежде, что оно введёт умную бестию в заблуждение. Но все мои попытки были безрезультатны — грифон с удовольствием поглощал безопасные куски и игнорировал остальные.
Можно, конечно, отказаться от попыток отравить и просто вызвать побольше элементалей. Они не смогут убить четырёх грифонов, но зато существенно их подранят и может быть даже поломают крылья. Проблема в том, что основная масса доступных мне элементалей относится к стихие холода, а значит, они будут крайне слабы и недолговечны в пустыне. Чтобы достигнуть хоть какого-то эффекта, мне придётся извести почти всех имеющиеся, чего делать, разумеется, не хочется.
Неожиданно мне в голову пришла мысль попробовать ещё один вариант. Грифон отказывается есть отравленное мясо, но что если вместо яда запихать в него шарик призыва, а когда тварь сожрёт его, активировать заклинание? Появившись внутри самого грифона, элементаль, во-первых, просуществует дольше, а во-вторых, сможет нанести больше вреда.
Уже через минуту я бросил очередной шмат мяса (которого, к слову, осталось немного) и принялся ждать. Вновь потыкав его лапой, зверюга, казалось, на мгновенье задумалась, но потом всё же проглотила кусок и улеглась на своё место.
Отлично, теперь остаётся выяснить, сработает ли заклинание призыва в необычных условиях. Но прежде чем сказать слово-активатор, я накормил оставшихся грифонов таким же угощением.
— Приди, — громко скомандовал я.
Прошло несколько долгих секунд, и когда уже начало казаться, что ничего не получится, грифоны резко, как по команде, поднялись на лапы и принялись биться грудью о землю. Одна из тварей попыталась зачем-то подняться в воздух, но запуталась в цепи и рухнула на хребет своего соседа.
С каждым мгновением звери чувствовали себя всё хуже и хуже. Сталкиваясь, они начинали клевать и бить друг друга, врезались в столбы и громко верещали, то ли пытаясь напугать неведомого противника, который разрывал их внутренности, то ли призывая на помощь своих хозяев.
Последнего я дожидаться не стал. Глотнув зелья скорости и пригнувшись, я побежал на восток, туда, куда чуть раньше отправилась Даша.
Глава 6
Знаешь, мне кажется, что смерти нет, — Гатс перебросил меч на другое плечо.
— Ха, как такое возможно? — по губам Гриффита скользнула улыбка. — Ведь ты убивал!
— Да, — ответил Гатс с тоской, — но сам-то ни разу не был убит...
«Берсерк», 113 танкобон
— Отойди! — Грег оттолкнул стражника, преградившего его путь, и быстро осмотрел корчившихся на песке грифонов.
Все Соколы спешили к стоянке маунтов после сообщения о получении питомцами урона, но Грег успел добраться до места первым.
Одно из животных явно доживало последние мгновения, и помочь ему было попросту невозможно. Сбросив светлый плащ прямо на песок, мужчина уверенным движением начертил в воздухе специальный символ — крест, вписанный в круг — и направил перчатку, на своего грифона.
Плотный яркий зелёный луч ударил в раненого зверя и, когда тот приоткрыл в беззвучном крике окровавленный клюв, Грег сжал кулак посильнее, увеличивая тем самым интенсивность заклинания. Один из камней, украшавших перчатку — крупный изумруд, наполнился ярким пульсирующим свечением.
Грег мог бы применить массовое заклинание, чтобы попробовать исцелить сразу всех грифонов, но тогда эффективность лечения падала, и его собственный маунт мог умереть.
Выждав несколько минут и заметив, что питомец явно начал чувствовать себя бодрее, мужчина прервал каст и начертил новый символ, активирующий заклятье «Исцеляющий огонь». Всех животных окутали языки зеленоватого пламени, которое, однако, не несло с собой боли, а наоборот, дарило только облегчение.