Сон откладывался, и это меня вообще не радовало. Облака даже немного расступились, чтобы показать, что ночь уже пришла. Но народу на улице не убывало. Только лица сменились. Сейчас работали не те, кто сражался, а те, кого защищали. И они возмущались, наговаривали на нас, что из-за нас приходится работать, тратить лишние силы. В общем, всё как всегда. Ты им спасаешь жизнь, а они тебя обвиняют в этом. Я даже не стал ничего им говорить. Просто прошёл мимо.
Зато какими они ненавидящими взглядами меня провожали! Как они хотели, чтобы всего этого не было. Вот только не понимают, что если бы мы не устроили эту резню в городе, где нам было удобно защищаться, а в чистом поле, то тогда бы они стали жертвами этой битвы. И, увы, последними, ибо после этого город перестал бы существовать. А так, за отведённый срок мы успели подготовить оборону, разработать хоть какой-то, но хорошо себя показавший план и дать почти достойный отпор. Опустим тот момент, что мы почти проиграли эту битву и чудом выжили. Если бы не внезапно открывшаяся способность… вероятнее всего, тварь дошла бы до монолита и пару раз хорошо приложила бы по нему.
Если бы монолит разрушился, его бы пришлось восстанавливать, даже если бы мы победили. Без монолита никто бы не смог возродиться. И пришлось бы работать опять этим же недовольным лицам, которые ходят и фырчат на тех, кто спас их шкуры. Их право, но я это запомнил. Конфликт раздувать не буду, всё же мы в одной тарелке, как-никак… но почему-то паре кадров морду набить захотелось.
Когда я вышел за Речные ворота, то стало как-то спокойнее. Тишина и никакой суеты. Тут почти никого не было, только редкие Странники бродили туда-сюда, перемывая что-то в реке. А ещё около реки сидела Лиза. Я запомнил её светлые волосы и металлическую, переливающуюся в лунном свете броню. Кажется, я знаю, какая у неё на самом деле раса.
— Лунный эльф или как-то так? — подошел я к ней.
— Чего? — удивилась она, подняв на меня свою мордашку.
— Да я про расу твою, — усмехнулся я. — Просто сделал предположение. Ты чего не спишь?
— Да так, — дёрнула она плечами. — Думаю. Смотрю. Можно же вечно смотреть на это.
— Ну да, — кивнул я. — Можно бесконечно смотреть на три вещи. Как горит огонь. Как течёт вода и, — повернул я голову в сторону города, — как работают другие люди. Последнее мне нравится больше всего, ибо сам из такого класса людей.
— Уже нет, — попыталась улыбнуться она, но не вышло. — Ты не сдался, как многие. Ты продолжаешь трудиться, спасать жизни, воевать, умирать… а многие… — повернула она голову в сторону города. — Эх. Плевать на это хотели. Им бы просто спокойно сидеть и делать свою рутину, получая за это баснословные деньги, которых они на самом деле даже не заслуживают.
— Кто-то погиб? — уселся я рядом с ней, отложив свой плащ подальше, чтобы не вонял и не сбивал с мыслей как меня, так и мою собеседницу. — А то у тебя глаза красные.
— Сонливость, — попыталась открутиться она.
— Да-да, сама понимаешь, кому пытаешься сейчас заливать? — усмехнулся я. — Я на протяжении трёх точно лет каждое утро в зеркале видел морду с сонливостью, которая там буквально прописалась. Так что не надо мне тут. Я могу отличить сонный взгляд от заплаканного. Кто?
— Подруга, — поджала Лиза ноги, положила на коленки руки, а на них свою голову. — Мы с ней тут с самого начала, держались вместе. Разделялись только в те моменты, когда выдавали задания в разных направлениях. Она тоже сражалась. Со старта у неё были рапира и маленький щит… не знаю, как называется.
— Баклер, — спокойно пояснил я. — Если он где-то двадцать на двадцать. Нужен для парирования ударов в основном. Служит как щиток на предплечье, — постучал я по металлической защите своего предплечья.
— Ну вот с ним, да, — кивнула она. — Сегодня она сражалась вместе со мной, рядом со мной. Очень много умирала, невероятно много. Я ей пару раз без слов предлагала торг, хотела поделиться эссенцией… но она отказывалась, уверяла меня в том, что у неё хватает. Был сороковой уровень у неё. После битвы могла стать Претендентом, как мы с тобой.
— Всё в прошедшем времени, — вздохнул я. — Значит, не возродилась. Прими мои соболезнования.
— Спасибо, — как могла, кивнула она, а слёзы снова полились из её глаз. — Мы с ней и в там, — лёгкое движение головой в сторону неба, — хорошо общались. Можно сказать, были подругами… она одна из немногих, с кем у меня получалось общаться. А сейчас… её не стало. И что-то мне подсказывает, что совсем.