Глава рода стоял, не дрогнув и не сводя взора со спускающегося по ступеням короля. Эйнаор остановился, не делая лишь последнего шага. Но Тойо был выше Лоатт-Лэ, и их рост сровнялся.
- Забота о колониях и приведение их к покорности это роль Аллиет-Лэ, - напомнил старый ториец, тихонько сцепив пальцы в замок, отчего богатые нефритовые перстни щелкнули друг о друга. – Его словом и волей должно призывать все силы кланов на мобилизацию. Где же он сейчас, коль Тории грозит истощение и варварское заселение иномирцами?
- Моим словом и волей должно заботиться о благополучии нашего народа как требованиями, так и лишениями, - звонко отчеканил Эйнаор. - И я велю Вам, Сэн Тойо, привести на службу пять тысяч душ до конца Сезона Дождей. Как мальчиков, так и девочек. Стены Академии для них будут равно открыты. В противном случае как Лоатт-Лэ я буду вынужден поднять вопрос о вашей неблагонадежности Престолу.
Придворные и прибывшая свита главы рода вновь тихо ахнули на весь зал. На что Эйнаор сощурился и тихо, почти змеей прошипел старому торийцу на ухо.
- Или вы забыли, что именно дева нашего рода уже однажды спасла ваши неблагодарные души?
У главы рода дернулся глаз при упоминании древней единственной королевы Сан-Вэйв, но на это он мог только смолчать. Сощуриться, улыбнуться, пряча за усами оскал и поклониться. Правящий род не допускал даже малейшей укоризны в адрес великой Леди дома. В то время как на Тории мнения на ее счет всегда оставались противоречивы. И чаще всего именно главы древних домов яростнее остальных боролись за чистоту мужской ветви правления, укоряя королеву за каждый ее поступок. За каждую жертву, погибшую во времена Беззвездной Ночи. За каждого, кто в песне отдал свою жизнь ради ее Черного ритуала на Зеркале.
После таких слов главе рода Тойо оставалось только торжественно расшаркаться и уйти. Что он и сделал, забирая тем же часом всю свою свиту обратно на воздушный корабль. Эйнаор ненавидел такие приемы, за то, что они вынуждали его облачаться в тяжелый лазурный шелк с золотой вышивкой. Казалось, это одеяние оттягивало его плечи и придавливало к земле, сковывая, как настоящая броня. Хотя, он лучше многих понимал, как много функциональных элементов защиты скрывалось в этих бесформенных старомодных балахонах. Когда-то все эти символы и знаки на брошах и поясах оберегали носителя от проклятий, сглазов и даже ментальных воздействий. Лоатт-Лэ в этом обмундирвании был практически неуязвим для всего не физического воздействия.
Когда-то…
Короли всегда были под угрозой. А кланы всегда оставались главными претендентами на Престол. И пока простой народ Тории не мог помыслить себе иной правящей династии, кроме бессменных Сан-Вэйвов, главы древних родов боролись друг с другом за право как-либо приблизиться к Престолу. Смешать кровь, осесть во Дворце, занять посты советников и придворных.
Эйнаор чувствовал себя в особой опасности уже несколько лет. С тех пор, как женился на кузине, отказав всем другим кланам в смешении крови. За это его еще больше возненавидели в регионах, но молчали в лицо. На деле просто ждали, когда он освободит место. Потому что таких правителей и реформаторов, как он, не любят. Хуже, если бы на его месте сидел Лаккомо. За первые радикальные изменения, затронувшие традиции, он бы рисковал слечь с отравлением желудка или разбиться на флаере. Как бы не была совершенна защита правителя, всегда найдется либо какой-то чудесно меткий снайпер, либо чудесно сокрытый яд. А имея простор для ошибки и человеческого фактора шансы на покушение всегда возрастают.
Поэтому, сев на Престол, Эйнаор мгновенно озаботился сменой помощников и даже тратил личное время на отбор, воспитание и общение с молодняком, которые сейчас преданно встали за его спиной.
Но привычка к бдительности и едва уловимым подозрительным звукам у Лоатт-Лэ выработалась сама с годами.
Сейчас Эйнаор чутко слышал только тихое тиканье старомодных валейновых часов на стене. Несколько стрелок, выполненных в форме веточек и перьев, описывали свои круги, показывая месяц, день и точное время. Широкое кольцо, густо покрытое гравировкой с изображением разнообразных зверей и уже давно вымерших птиц, незримо проворачивалось вокруг оси часов, указывая на пять тысяч сорок восьмой год от эры Новых Звезд.