Я сморщился.
- Давай, стреляй, надоел уже. Я отправляюсь к своей душе, ты пить пиво. Все довольны.
- Я пойду молиться о твоей душе, грешник.
- Давай, стреляй! Ты меня уже заколебал, болтун чёртов. Ты просто неудачник. Ни на что не способен. Людей ты боишься сильнее бога. Какой я дурак! Поверил, что вы воины господа. А вы просто банда болтунов. Идите домой, смотреть телевизор. Стреляй уже, чего ждёшь!
Я опустил голову. Сзади раздался короткий смешок.
- Вот теперь ты действительно дошёл до кондиции. Берите его, ребята.
Через пять минут я сидел на том же самом стуле и смотрел на Симеона. Он сел за письменный стол и надел очки в тонкой металлической оправе. Посмотрел на меня сквозь стёкла и сцепил руки перед собой.
- Теперь поговорим, - сказал он. – О шпионах и Психее, прекрасной деве и драконе, охране и сокровищах.
Я покачал головой. И первые мои слова были крайне непечатными.
Мощная стальная дверь отъехала в сторону. Над ней нарисован зелёный круг. Куратор провёл рукой по лысой голове. Они вошли в предбанник. Охранник вскочил из-за стола и молча, смотрел на них.
Чаграй кивнул ему и вытащил пропуск. Куратор последовал его примеру. Они подошли к столу дежурного и провели пропусками по прибору. В компьютер пошла запись об их приходе. Дежурный нажал кнопку под столом и внутренняя дверь открылась.
- Это только вестибюль.
Перед мужчинами был просторный зал освещённый белыми лампами. От него в разные стороны отходили другие помещения, закрытые прозрачными дверями.
- Нам сюда.
Чаграй указал к одному из входов. Над ним нарисован зелёный круг с красной точкой внутри.
Куратор пригладил пиджак на груди.
- Ну, пойдёмте. Здесь вроде всё более упорядоченно. Не так запутано.
Чаграй кивнул.
- Это потому что база создавалась именно под эту лабораторию ещё в сталинские времена. Строительство началось в тридцатые, но закончить удалось только в конце сороковых.
Куратор обернулся к нему.
- Вроде наш любимый тиран ненавидел генетику.
Чаграй улыбнулся.
- Да что вы! Гонения на генетику – чистая фальшивка. Сталин мечтал о бессмертии и засекретил все исследования. Сфальсифицировали расстрелы. А учёных, в том числе Вавилова заперли в шарашках. Печально известный Лысенко – просто кукла для отвода глаз. Наши лаборатории занимались клонированием, когда другим никакие овечки даже не мерещились. Первые клоны человека были созданы ещё в восьмидесятых. Пока очень несовершенные. А потом развал страны и прочие прелести переходного периода. Если бы не директор, работа нескольких десятилетий пошла бы прахом. Но мы продолжили дело. Нынешние правители хотят бессмертия ещё больше прежних, хотя вроде бы верующие.
Куратор улыбнулся тонкими губами.
- Мне можете не рассказывать. Вы тоже здесь работали?
Они подошли к двери, и Чаграй вставил свой пропуск. Они прошли в коридор. На стене поплыли какие-то красные символы. Под ними зелёные стрелки высвечивались в такт шагам.
- Нет. Зелёный сектор самый старый. На самом деле, это и есть база. Здесь научные блоки, большинство других помещений на третьем этаже – сопутствующие склады и побочные лаборатории. Красный сектор на отшибе. Он появился в шестидесятые. Использовали пещеры, которые не понадобились в первый раз. Первоначально это были разработки в области лечения. Нетрадиционные методы. Долгое время результаты были весьма скромные. А потом красный сектор возглавил я. Мы пытались создать лечебную энергию. У нас получилось, но немного не так как мы рассчитывали.
Они шли вдоль дверей, частью металлических, частью прозрачных. Из одной из них вышла молодая лаборантка. Лицо прикрыто маской. Чаграй равнодушно ответил на приветствие, а куратор проводил взглядом её фигуру в синем халате. Втянул носом воздух.
- Да, я слышал, - сказал он. – Однако, грех жаловаться. Получилось намного лучше.
Чаграй улыбнулся.
- Перспективнее. И зелёный сектор оказался как нельзя кстати.
Куратор кивнул.
- И как вы уживаетесь?
Чаграй пожал плечами.
- Нормально. Все исследования взаимосвязаны и волей неволей приходится сотрудничать. Специалисты регулярно мигрируют по секторам.
- Удивительно.
- Не так странно, как кажется. У нас ведь нет диссертаций, научных публикаций. Нам не грозит нобелевская премия. Мы работаем не ради имени, а на результат.