Симеон не успел развернуться, когда я всадил ему пулю из автомата в поясницу. Его кинуло вперёд, и пистолет звякнул на полу. Чистюля застонал.
- Нравится? – сказал я.
Вроде бы, человек с пулей в пояснице уже не должен чувствовать боли, но Симеон не знал этого. Он громко застонал, что-то вроде растянутого «А-а-у-у». Его ноги не шевелились, зато он приподнялся на руках, задрал голову и снова застонал. Я подошёл к чистюле. Схватил его за плечо и перевернул на спину. Он снова издал заунывное «А-а-у-у». Его глаза намокли от слёз, а лицо блестело от пота. Он закряхтел и протянул ко мне костлявую руку. Захрипел.
Я стоял над ним и смотрел в его глаза.
- Чего тебе?
Он сморщился и еле слышно прохрипел.
- Я хороший христианин.
Моё плечо сжала невидимая рука. Я покачал головой.
- Добрая ты слишком! Это я не тебе.
Я направил в грудь любимца бога ствол автомата.
- Сука ты, а не христианин!
Несколько выстрелов прозвучали так быстро, что слились в один звук. Симеон застыл.
Я вздохнул.
- Как мне всё это надоело! Ладно, что тут у нас? Ты посмотри-ка, знакомые всё лица.
Я подошёл к одному из тел.
- Доктор сдох, - сказал я.
Я смотрел на крупную фигуру мёртвого учёного.
- Всё зря. Всё зря.
Меня тронула за рукав та же рука.
- Ладно, извини, не всё зря. Но для меня всё кончено.
Из угла донёсся вздох. Я повернул дуло автомата.
- И она здесь. Жаль, что она нам не поможет.
Я подошёл к обнажённому телу. Она открыла веки и сейчас смотрела на меня красными глазами.
- Нет, нет, - я покачал головой. – Ты не достойна души.
Я вынул из кармана и нацепил на нос электронные очки. Положил левую ладонь на ловушку.
- Именем себя, приговариваю тебя к лишению души.
Я стряхнул с плеча надоедливую руку и тут же получил мягкий подзатыльник.
- Не мешай, – сказал я. – Это не твоё дело.
Очередь в голову. А когда появилась прозрачное сияющее пламя, я нажал на кнопку ловушки. Психея смотрела на меня пустыми глазами. Пылала посреди синей сферы. На ловушке всего две кнопки. Синяя и красная. Моего интеллекта хватило, чтобы понять предназначение каждой.
Психея что-то прошептала, но я не умею читать по губам.
Я нажал на кнопку, и сфера полыхнула ярким малиновым огнём. А когда пламя сошло, пустая сфера схлопнулась.
Я откинул пустой автомат.
Прозрачный куб зашипел, и дверца начала медленно открываться. Рюрик улыбался за стеклом.
Я неторопливо подошёл к пистолету Симеона. С белой рукоятью и крестом на ней. Поднял с пола. Залез в карман мертвеца и достал запасную обойму.
- Знаешь, в чём проблема? – сказал я и поднял голову.
- Нет, не знаю, - сказал Рюрик. Он уже подобрал один из автоматов, проверил магазин и теперь небрежно держал его перед собой одной рукой. Мускулы растянули белую гладкую кожу. – У меня нет проблем.
Я вставил обойму в пистолет и защёлкнул. Передёрнул затвор и опустил руку. Посмотрел Рюрику в глаза.
- Проблема в том, что я начал тебя понимать. Серьёзно. И тебя и Чаграя и даже эту тупую врачиху.
- Неужели! – Рюрик перестал улыбаться и смотрел на меня серьёзными серыми глазами.
- Правда-правда, - я кивнул. – Я вдруг тоже стал готов на всё ради Психеи. Вот какое дело.
- Знаешь, я ошибался, - сказал Рюрик. – У меня тоже есть проблема. Ты мне нравишься. Правда-правда.
- Никогда не мечтал услышать такое признание от голого мужика, но всё равно спасибо.
Рюрик улыбнулся. Его рука с автоматом неподвижна. Он весь как утёс. И серые глаза как древние камешки, обтёсанные ветром.
- Ты мерзкий маленький гадёныш, но ты настоящий мужик, - он ухмыльнулся. – Но это ничего не меняет.
- Это ничего не меняет, - сказал я и поднял пистолет.
Седой убрал улыбку обратно в недра скалы. Смерть – дело слишком серьёзное для профессионалов смерти. Не надо дурацких шуток. Он нажал на курок. Ещё и ещё раз. Но сильные пальцы не слушались его. Он посмотрел на свою руку, а потом поднял на меня озадаченный взгляд. Я нажал на курок.
В ту же секунду я нажал на кнопку ловушки, которая висела на моём поясе. Живая пустота рванулась прямо на синий периметр, и на мгновение я почти поверил, что сейчас он просто прорвётся через защитную энергию. Но через секунду шар взорвался малиновым цветом, и я уже никогда не узнаю, хватило бы Рюрику бешенства и жизненной силы, чтобы прорвать периметр. И, слава богу!