— Пойми.
Я поворачиваюсь лицом к его половине комнаты. Все эти «смотреть, как я сплю» больше не пугают меня. Во всяком случае, это утешает. — Над чем ты работаешь?
Устройство прикреплено к его рабочему столу, чтобы оно не уплыло. Он работает над ним под разными углами, держа в руках множество инструментов. — Это земная электрическая единица.
— Вы делаете преобразователь мощности?
— Да. Преобразуйте электрическую амплитуду эридианской простой последовательности в неэффективную систему постоянного тока Земли.
— Первичная последовательность?
— Потребовалось бы много времени, чтобы объяснить.
Я делаю мысленную пометку спросить об этом позже. — Ладно. Для чего вы будете это использовать?
Он кладет два инструмента и берет еще три. — Если все планы сработают, мы сделаем хорошую Таумебу. Я даю тебе топливо. Ты отправляешься на Землю, а я-в Эрид. Мы прощаемся.
— Да, наверное, — бормочу я. Я должен быть счастливее, пережив самоубийственную миссию, вернувшись домой героем и спасая весь свой вид. Но прощаться с Рокки навсегда будет тяжело. Я выбросил это из головы.
— У вас много портативных мыслящих машин. Я прошу одолжения: Вы даете мне один в подарок, вопрос?
— Ноутбук? Тебе нужен ноутбук? Конечно, у меня их целая куча.
— Хорошо, хорошо. А у мыслящей машины есть информация, вопрос? Научная информация с Земли, вопрос?
Ах, конечно. Я-продвинутая инопланетная раса, обладающая знаниями, выходящими далеко за рамки эридианской науки. Я думаю, что в ноутбуках есть терабайтные накопители. Я мог бы скопировать ему все содержимое Википедии.
— Да. Я могу это сделать. Но я не думаю, что ноутбук будет работать в эридианском воздухе. Слишком жарко.
Он указывает на устройство. — Это всего лишь одна часть системы жизнеобеспечения мыслящей машины. Система будет давать энергию, поддерживать температуру Земли, земной воздух внутри. Много избыточных резервных копий. Убедитесь, что мыслящая машина не сломается. Если сломается, ни один эридианец не сможет починить.
— А, понятно. Как вы будете читать выходные данные?
— Камера внутри преобразует показания земного света в показания эридианской текстуры. Как камера в диспетчерской. Прежде чем мы уйдем, ты объяснишь мне письменность.
Он, конечно, знает достаточно по-английски, чтобы найти любые слова, которых он не знает. — Да, конечно. Наш письменный язык прост. Вроде как просто. Там всего двадцать шесть букв, но много странных способов их произнести. Ну, я думаю, на самом деле их пятьдесят два, потому что заглавные буквы выглядят по-разному, хотя произносятся одинаково. О, и еще есть пунктуация…
— Наши ученые решат. Ты только заставь меня начать.
— Да. Я так и сделаю, — говорю я. — Я тоже хочу от тебя подарок: ксенонит. Твердая форма и жидкая форма пре-ксенонита. Ученые Земли захотят этого.
— Да, я даю.
Я зеваю. — Я скоро лягу спать.
— Я наблюдаю.
— Спокойной ночи, Рокки.
— Спокойной ночи, Грейс.
Я засыпаю легче, чем за последние недели. У меня есть Таумеба, которая может спасти Землю.
Изменение чужеродной формы жизни. Что может пойти не так?
Когда я был ребенком, как и большинство детей, я представлял себе, каково это-быть астронавтом. Я представлял, как летаю в космосе на ракетном корабле, встречаюсь с инопланетянами и вообще веду себя потрясающе. Чего я не мог себе представить, так это очистки канализационных резервуаров.
Но это в значительной степени то, что я делаю сегодня. Чтобы было ясно, я убираю не свои какашки. Это какашки таумебы. Тысячи килограммов какашек таумебы. Каждый из моих семи оставшихся топливных отсеков должен быть очищен от всей этой грязи, прежде чем я смогу заправить новое топливо.
Так что, с одной стороны, я разгребаю какашки. С другой стороны, по крайней мере, я в скафандре ЕВЫ, пока я это делаю. Я уже нюхал эту дрянь раньше. Это не очень здорово.
Вонючий метан и разлагающиеся клетки-не проблема. Если бы это было все, с чем мне приходилось иметь дело, я бы просто проигнорировал это. Двадцать тысяч килограммов дряни в двухмиллионкилограммовом танке? Едва ли стоит обращать на это внимание.
Проблема в том, что там, вероятно, есть выжившая таумеба. Заражение съело все доступное топливо несколько недель назад, так что к настоящему времени они в основном голодают. По крайней мере, согласно последним образцам, которые я проверил. Но некоторые из этих маленьких ублюдков, вероятно, все еще будут живы. И последнее, что я хочу сделать, это накормить их 2 миллионами килограммов свежего астрофага.