— Ха-ха, вау. Хорошо. Полегче там. — Я проверяю Десятый бак. — Эй, Десятый танк тоже чист. У нас Таумеба–82,5!
— Хорошо, хорошо, хорошо!
— Хорошо, хорошо, в самом деле! — Я говорю.
— Теперь вы много тестируете. Воздух Венеры. Воздух трех миров.
— Да. Абсолютно.
Он перемещается взад и вперед от одной стены туннеля к другой. — Точно такие же газы в каждом испытании. То же давление. Та же температура. Та же смертельная «радиация» из космоса. Тот же свет от ближайшей звезды. То же самое, то же самое.
— Да. Я так и сделаю. Я все это сделаю.
— Мне нужен отдых! Я только что провел восьмичасовую ЕВУ!
— Делай сейчас же!
— Фу! Нет! — Я подплываю к его туннелю и смотрю на него сквозь ксенонит. — Сначала я собираюсь развести еще кучу таумебы–82,5, просто чтобы убедиться, что у нас достаточно для тестирования. И я сделаю из него несколько стабильных колоний в запечатанных контейнерах.
— Да! И некоторые на моем корабле тоже!
— Да. Чем больше резервных копий, тем лучше.
Он еще немного отскакивает назад и вперед. — Эрид будет жить! Земля будет жить! Все живы! — Он сворачивает когти одной руки в шар и прижимает его к ксенониту. — Ударь меня кулаком!
Я прижимаю костяшки пальцев к ксенониту. — Это «удар кулаком», но да.
Где-то должна быть выпивка. Я не могу представить, чтобы Илюхина отправилась на самоубийственную миссию, не настояв на выпивке. Честно говоря, я не могу представить, чтобы она переходила улицу без выпивки. И, просмотрев каждую коробку в отсеке для хранения, я наконец нахожу ее-личные наборы.
В коробке три рюкзака на молнии. Каждый из них помечен именем члена экипажа. — «Яо», «Илюхина» и «Дюбуа». Наверное, они так и не заменили личный набор Дюбуа, потому что у меня никогда не было возможности сделать свой.
Все еще немного злюсь из-за того, как все обернулось. Но, может быть, у меня будет шанс рассказать Стратту о своих чувствах по этому поводу.
Я тащу комплекты с собой в спальню и прикрепляю их к стене. Глубоко личные вещи трех человек, которые сейчас мертвы. Друзья, которые теперь мертвы.
Возможно, у меня будет мрачный момент позже, и я потрачу некоторое время, рассматривая все эти сумки, которые могут предложить. Но сейчас это время праздника. Я хочу выпить.
Я открываю сумку Илюхиной. Внутри есть всевозможные случайные безделушки. Кулон с какой-то русской надписью, потертый старый плюшевый мишка, который, вероятно, был у нее в детстве, килограмм героина, несколько ее любимых книг, и вот мы здесь! Пять 1-литровых пакетов с прозрачной жидкостью с надписью водка.
По-русски это означает «водка». Откуда мне это знать? Потому что я провел месяцы на авианосце с кучей сумасшедших русских ученых. Я часто видел это слово.
Я застегиваю молнию на ее сумке и оставляю ее приклеенной к стене. Я лечу в лабораторию, где Рокки ждет в своем туннеле.
— Нашел! — Я говорю.
— Хорошо, хорошо! — Его обычного комбинезона и патронташа на поясе с инструментами нигде не видно. На нем наряд, которого я никогда раньше не видела.
— Так, так, так! Что у нас здесь? — Я говорю.
Он с гордостью выпячивает свой панцирь. Он покрыт гладкой тканевой подкладкой, которая поддерживает симметричные жесткие формы здесь и там. Почти как броня, но не так полностью закрывающая, и я не думаю, что они металлические.
Верхнее отверстие, где находятся его вентиляционные отверстия, окружено грубыми драгоценными камнями. Определенно, какие-то украшения. Они огранены, как и земные украшения, но качество ужасное. Они покрыты пятнами и обесцвечены. Но они действительно большие, и я готов поспорить, что они отлично звучат для сонара.
Рукава, ведущие от рубашки, заканчиваются примерно на полпути вниз по его рукам и точно так же украшены на манжетах. Каждое плечо соединено со своими соседями свободными плетеными шнурами. И впервые в жизни я вижу, что он в перчатках. Все пять рук покрыты грубым, похожим на мешковину материалом.
Этот наряд сильно ограничил бы способность Рокки свободно передвигаться, но, эй, мода — это не комфорт или удобство.
— Ты выглядишь великолепно! — Я говорю.
— Спасибо! Это специальная одежда для празднования.
Я поднимаю литр водки. — Это специальная жидкость для празднования.
— Люди… едят, чтобы отпраздновать?
— Да. Я знаю, что эридианцы едят в уединении. Я знаю, ты думаешь, что это отвратительно видеть. Но именно так празднуют люди.
— Все в порядке. Ешь! Мы празднуем!
Я подплываю к двум экспериментам, установленным на лабораторном столе. Внутри одного из них находится аналог атмосферы Венеры. Внутри другого — атмосфера Трех Миров. В обоих случаях я сделал их настолько точными, насколько мог. Я использовал лучшие справочные данные, которые у меня есть, что в значительной степени благодаря моей коллекции всех когда-либо существовавших справочников для людей и знаниям Рокки о его собственной системе.