Она оживилась, когда я проехал через шлюз в комнату наблюдения. — Есть что-нибудь? — она спросила.
Я расстегнул молнию на костюме и вышел из него. — Да, полный мочевой пузырь.
Она набрала на планшете. — Я не учел этого. Сегодня вечером я устрою ванную в карантинной зоне. Это должен быть химический туалет. Мы не можем допустить, чтобы водопровод входил и выходил.
— Ладно, как скажешь, — сказал я. Я поспешил в офис, чтобы заняться своими делами.
Когда я вернулся, Стрэтт подтащил маленький столик и два стула к центру комнаты наблюдения. Она села в одно из кресел и жестом указала на другое. — Присаживайтесь.
— Я нахожусь в середине.
— Присаживайтесь.
Я сел. У нее было командное присутствие, это точно. Может быть, что-то в ее тоне или общем уровне уверенности? Так или иначе, когда она говорила, ты просто предполагал, что должен делать то, что она говорит.
— Что ты уже нашел? — спросила она.
— Прошел всего один день, — сказал я.
— Я не спрашивал, сколько времени прошло. Я спросил, что вы уже выяснили.
Я почесал в затылке. После нескольких часов в этом костюме я вспотел и, по-видимому, плохо пах. — Это… странно. Я не знаю, из чего сделаны эти точки. И мне действительно хотелось бы это знать.
— Вам нужно какое-нибудь оборудование, которого у вас нет? — спросила она.
— Нет, нет. Там есть все, на что может надеяться парень. Это просто… не работает с этими точками. — Я откинулся на спинку стула. Я был на ногах большую часть дня, и было приятно расслабиться на мгновение. — Первым делом я попробовал рентгеновский спектрометр. Он посылает рентгеновские лучи в образец, заставляя его излучать фотоны, и вы можете определить по длинам волн фотонов, какие элементы присутствуют.
— И о чем это тебе говорит?
— Ничего. Насколько я могу судить, эти точки просто поглощают рентгеновские лучи. Рентгеновские лучи входят внутрь и никогда не выходят. Ничего не выходит. Это очень странно. Я не могу придумать ничего, что могло бы это сделать.
— Ладно. — Она сделала несколько пометок в своем планшете. — Что еще ты можешь мне сказать?
— Затем я попробовал газовую хроматографию. Именно там вы испаряете образец, а затем идентифицируете элементы или соединения в полученном газе. Это тоже не сработало.
— А почему бы и нет?
Я развел руками. — Потому что эти чертовы штуки просто не испарятся. Это привело меня в кроличью нору горелок, печей и тигельных печей, которые ничего не дали. Точки остаются неизменными при температуре до двух тысяч градусов Цельсия. Ничего.
— И это странно?
— Это безумно странно, сказал я. — Но эти твари живут на солнце. По крайней мере, иногда. Поэтому я думаю, что высокая устойчивость к нагреву имеет смысл.
— Они живут на солнце? — спросила она. — Значит, они-форма жизни?
— Я почти уверен, что это так, да.
— Подробнее.
— Ну, они передвигаются. Это хорошо видно в микроскоп. Одно это не доказывает, что они живые-инертное вещество все время движется от статического заряда, магнитных полей или чего-то еще. Но есть еще кое-что, что я заметил. Что-то странное. И это заставило все части встать на свои места.
— Ладно.
— Я поместил несколько точек в вакуум и запустил спектрограф. Просто простой тест, чтобы увидеть, излучают ли они свет. И они, конечно, это делают. Они излучают инфракрасный свет с длиной волны 25,984 мкм. Это частота Петрова-свет, который создает линию Петрова. Я ожидал этого. Но потом я заметил, что они излучают свет только тогда, когда движутся. И, боже, они излучают много этого. Я имею в виду, не очень много с нашей точки зрения, но для крошечного одноклеточного организма это тонна.
— И какое это имеет отношение к делу?
— Я сделал кое-какие подсчеты с обратной стороны салфетки. И я почти уверен, что свет — это то, как они перемещаются.
Стрэтт поднял бровь. — Я не понимаю.
— Хотите верьте, хотите нет, но у света есть импульс, сказал я. — Он проявляет силу. Если бы вы были в космосе и включили фонарик, вы бы получили от него крошечный, крошечный толчок.
— Я этого не знал.
— Теперь знаешь. И крошечная тяга на крошечную массу может быть эффективной формой движения. Я измерил среднюю массу точек примерно на двадцати пикограммах. Кстати, это заняло много времени, но лабораторное оборудование потрясающее. Во всяком случае, движение, которое я вижу, согласуется с импульсом испускаемого света.