И он нанес некоторый ущерб на выходе. На земле виднеется небольшая полоска крови. Это просто тонкая красная линия.
Я отхлебнул кофе, сунул в рот последний кусочек тоста и подал знак официантке, чтобы она принесла мой чек. Я мог бы сэкономить деньги, завтракая дома, вместо того чтобы каждое утро ходить в закусочную. Вероятно, это было бы хорошей идеей, учитывая мою скудную зарплату. Но я ненавижу готовить и люблю яйца с беконом.
Официантка кивнула и подошла к кассе, чтобы позвонить мне. Но в этот момент вошел еще один клиент, чтобы сесть.
Я посмотрел на часы. Чуть больше семи утра, Никакой спешки. Мне нравилось приходить на работу в семь двадцать, чтобы у меня было время подготовиться к дню. Но на самом деле мне не нужно было быть там до восьми.
Я достал телефон и проверил электронную почту.
КОМУ: Астрономические курьезы astrocurious@scilists.org
ОТ: (Ирина Петрова, кандидат технических наук) ipetrova@gaoran.ru
ТЕМА: Тонкая Красная Линия
Я нахмурился, глядя на экран. Я думал, что отписался от этого списка. Я оставил эту жизнь давным-давно. Он не получал большого объема, и то, что он получал, если память мне не изменяет, обычно было довольно интересным. Просто кучка астрономов, астрофизиков и других экспертов в области, болтающих обо всем, что казалось им странным.
Я взглянул на официантку — у клиентов была куча вопросов о меню. Наверное, спрашивает, подают ли в закусочной Салли безглютеновые веганские обрезки травы или что-то в этом роде. Добрые люди Сан — Франциско временами могут испытывать трудности.
От нечего делать я прочитал письмо.
Здравствуйте, профессионалы. Меня зовут доктор Ирина Петрова, и я работаю в Пулковской обсерватории в Санкт-Петербурге, Россия.
Я пишу вам, чтобы попросить о помощи.
В течение последних двух лет я работал над теорией, связанной с инфракрасным излучением туманностей. В результате я провел подробные наблюдения в нескольких конкретных ИК — диапазонах света. И я обнаружил кое-что странное — не в какой-либо туманности, а здесь, в нашей собственной солнечной системе.
В солнечной системе есть очень слабая, но заметная линия, которая излучает инфракрасный свет с длиной волны 25,984 микрона. Кажется, что это только та длина волны без каких-либо отклонений.
Прилагаются электронные таблицы Excel с моими данными. Я также предоставил несколько рендеров данных в виде трехмерной модели.
На модели вы увидите, что линия представляет собой кривобокую дугу, которая поднимается прямо от Северного полюса Солнца на 37 миллионов километров. Оттуда он резко наклоняется вниз и в сторону от солнца, к Венере. После вершины дуги облако расширяется, как воронка. На Венере поперечное сечение дуги такое же широкое, как и сама планета.
Инфракрасное свечение очень слабое. Я смог обнаружить его только потому, что использовал чрезвычайно чувствительное оборудование для обнаружения при поиске ИК-излучения туманностей.
Но чтобы быть уверенным, я попросил об одолжении обсерваторию Атакама в Чили — по моему мнению, лучшую инфракрасную обсерваторию в мире. Они подтвердили мои выводы.
Есть много причин, по которым можно увидеть инфракрасный свет в межпланетном пространстве. Это может быть космическая пыль или другие частицы, отражающие солнечный свет. Или какое-то молекулярное соединение может поглощать энергию и переизлучать ее в инфракрасном диапазоне. Это даже объясняет, почему у всех одна и та же длина волны.
Особый интерес представляет форма дуги. Мое первое предположение состояло в том, что это набор частиц, движущихся вдоль линий магнитного поля. Но у Венеры нет магнитного поля, о котором можно было бы говорить. Ни магнитосферы, ни ионосферы, ничего. Какие силы заставили бы частицы двигаться к нему по дуге? И почему они должны светиться?
Любые предложения или теории будут приветствоваться.
Что, черт возьми, это было?
Я вспомнил все это сразу. Это просто появилось у меня в голове без предупреждения.
Я мало что узнал о себе. Я живу в Сан-Франциско — я это помню. И я люблю завтракать. Кроме того, раньше я увлекался астрономией, а теперь нет?
Видимо, мой мозг решил, что мне очень важно запомнить это письмо. Не такие тривиальные вещи, как мое собственное имя.
Я вылезаю из-под кровати и сажусь у стены. Руки наклоняются ко мне, но все еще не могут дотянуться.
Пора взглянуть на моих коллег-пациентов. Я не знаю, кто я и почему я здесь, но, по крайней мере, я не один — ааа, и они мертвы.