Это странное чувство-научные прорывы. Нет никакого момента Эврики. Просто медленное, неуклонное продвижение к цели. Но, чувак, когда ты достигаешь этой цели, это приятно.
Мы соединили корабли вместе несколько недель назад. Рокки был очень рад снова получить доступ к своему гораздо большему кораблю. Первое, что он сделал, это проложил туннель прямо от своей части "Аве Мария" до "Блип-А". Это означало еще одну дыру в моем корпусе, но в данный момент я доверяю Рокки выполнять любые инженерные задачи. Черт возьми, если бы он хотел сделать мне операцию на открытом сердце, я бы, наверное, позволила ему. Этот парень потрясающе разбирается в таких вещах.
С подключенными кораблями я не могу запустить центрифугу "Аве Мария", а это значит, что мы вернулись к нулевой гравитации. Но теперь, когда мы просто разводим таумебу в резервуарах, я могу жить без своего лабораторного оборудования, зависящего от гравитации.
В течение нескольких недель мы наблюдали, как поколение за поколением таумебы становятся все более и более устойчивыми к азоту. И теперь, сегодня, у нас, наконец, есть Таумеба-35: штамм Таумебы, который может пережить 3,5 процента азота при общем давлении воздуха 0,02 атмосферы—та же ситуация, что и на Венере.
“Ты. Теперь будь счастлив, - говорит Рокки со своего верстака.
- Я, я, - говорю я. “Но нам нужно добраться до 8 процентов, чтобы он мог выжить на Трех Мирах. До тех пор мы еще не закончили.”
“Да, да, да. Но это момент. Важный момент.”
- Ага, - улыбаюсь я.
Он возится с каким-то новым устройством. Он всегда работает над тем или иным делом. “Теперь вы делаете точную атмосферу Венеры в одном резервуаре и проводите подробные тесты на Таумебе-35, вопрос?”
“Нет, - говорю я. “Мы будем продолжать идти, пока не доберемся до Таумебы-80. Это должно сработать на Венере и в Трех Мирах. Тогда я все проверю.”
- Пойми.”
Я поворачиваюсь лицом к его половине комнаты. Все эти “смотреть, как я сплю” больше не пугают меня. Во всяком случае, это утешает. - Над чем ты работаешь?”
Устройство прикреплено к его рабочему столу, чтобы оно не уплыло. Он работает над ним под разными углами, держа в руках множество инструментов. “Это земная электрическая единица.”
- Вы делаете преобразователь мощности?”
"да. Преобразуйте электрическую амплитуду эридианской простой последовательности в неэффективную систему постоянного тока Земли.”
“Первичная последовательность?”
- Потребовалось бы много времени, чтобы объяснить.”
Я делаю мысленную пометку спросить об этом позже. "Ладно. Для чего вы будете это использовать?”
Он кладет два инструмента и берет еще три. “Если все планы сработают, мы сделаем хорошую Таумебу. Я даю тебе топливо. Ты отправляешься на Землю, а я-в Эрид. Мы прощаемся.”
“Да, наверное, - бормочу я. Я должен быть счастливее, пережив самоубийственную миссию, вернувшись домой героем и спасая весь свой вид. Но прощаться с Рокки навсегда будет тяжело. Я выбросил это из головы.
- У вас много портативных мыслящих машин. Я прошу одолжения: Вы даете мне один в подарок, вопрос?”
“Ноутбук? Тебе нужен ноутбук? Конечно, у меня их целая куча.”
- Хорошо, хорошо. А у мыслящей машины есть информация, вопрос? Научная информация с Земли, вопрос?”
Ах, конечно. Я-продвинутая инопланетная раса, обладающая знаниями, выходящими далеко за рамки эридианской науки. Я думаю, что в ноутбуках есть терабайтные накопители. Я мог бы скопировать ему все содержимое Википедии.
"да. Я могу это сделать. Но я не думаю, что ноутбук будет работать в эридианском воздухе. Слишком жарко.”
Он указывает на устройство. - Это всего лишь одна часть системы жизнеобеспечения мыслящей машины. Система будет давать энергию, поддерживать температуру Земли, земной воздух внутри. Много избыточных резервных копий. Убедитесь, что мыслящая машина не сломается. Если сломается, ни один эридианец не сможет починить.”
“А, понятно. Как вы будете читать выходные данные?”
“Камера внутри преобразует показания земного света в показания эридианской текстуры. Как камера в диспетчерской. Прежде чем мы уйдем, ты объяснишь мне письменность.”
Он, конечно, знает достаточно по-английски, чтобы найти любые слова, которых он не знает. “Да, конечно. Наш письменный язык прост. Вроде как просто. Там всего двадцать шесть букв, но много странных способов их произнести. Ну, я думаю, на самом деле их пятьдесят два, потому что заглавные буквы выглядят по-разному, хотя произносятся одинаково. О, и еще есть пунктуация…”
“Наши ученые решат. Ты только заставь меня начать.”
"да. Я так и сделаю, - говорю я. - Я тоже хочу от тебя подарок: ксенонит. Твердая форма и жидкая форма пре-ксенонита. Ученые Земли захотят этого