Следующим шагом были мои недавно изобретенные инфракрасные очки.
В лаборатории было много вещей, но инфракрасных очков среди них не было. Я подумывал спросить Стива, армейского парня, может ли он забить немного. Я, наверное, мог бы позвонить Стрэтту, и она попросила бы президента Перу лично доставить их или что-то в этом роде. Но это было быстрее.
“Очки” были просто ЖК-экраном моей ИК-камеры с кучей ленты вокруг них. Я прижал их к лицу и добавил еще скотча. Потом все больше, и больше, и больше. Я уверена, что выглядела нелепо. Но все равно.
Я включил камеру и оглядел лабораторию. Множество тепловых сигнатур. Стены все еще были теплыми от солнечного света в тот день, все электрическое сияло, и мое тело сияло, как маяк. Я отрегулировал частотный диапазон, чтобы искать более горячие вещи. В частности, вещи выше 90 градусов по Цельсию.
Я заполз в свой импровизированный шкаф для микроскопов и посмотрел на световой короб, который я использовал для спектрального излучения CO2.
Астрофаги имеют всего 10 микрон в поперечнике. Ни малейшего шанса, что я увижу что-то настолько маленькое с помощью камеры (или своими глазами, если уж на то пошло). Но мои маленькие инопланетяне очень горячие, и они остаются горячими. Таким образом, если они не двигаются, они потратили последние шесть часов или около того на медленное нагревание своего окружения. Это была надежда.
Все получилось. Я сразу же увидел круг света на одном из пластиковых светофильтров.
“О, слава Богу,” выдохнула я.
Он был очень слабым, но он был там. Пятно было около 3 миллиметров в поперечнике и становилось все слабее и холоднее от центра. Маленький парень нагревал пластик в течение нескольких часов. Я прошелся взглядом по двум пластиковым квадратам. Я быстро нашел второе место.
Мой эксперимент сработал гораздо лучше, чем я ожидал. Они увидели то, что считали Венерой, и направились к ней. Когда они попали в светофильтры, они не могли идти дальше. Вероятно, они продолжали давить, пока я не выключил свет.
В любом случае, если бы я мог просто подтвердить, что все три Астрофага присутствовали, я мог бы упаковать фильтры в пакеты, а затем потратить столько времени, сколько мне нужно, чтобы найти и забрать мальчиков из них с помощью микроскопа и пипетки.
Так оно и было. Третий Астрофаг.
- Вся банда здесь!” Я сказал. Я полез в карман за пакетом с образцами и приготовился очень осторожно снять фильтр с светового короба. Вот тогда-то я и увидел четвертого Астрофага.
Просто...занимается своими делами. Четвертая камера. Это было прямо в том же общем кластере, что и первые три, на фильтрах.
“Святой…”
Я смотрел на этих парней целую неделю. Я бы ни за что не пропустил ни одного. Объяснение могло быть только одно: Один из Астрофагов разделился. Я случайно заставил Астрофага размножаться.
Я целую минуту смотрел на четвертое пятно света, оценивая масштаб того, что только что произошло. Разведение астрофагов означало, что у нас будет неограниченный запас для изучения. Убиваем их, колем, разбираем на части, делаем все, что захотим. Это изменило правила игры.
“Привет, Шемп,” сказал я.
—
Следующие два дня я провел, одержимо изучая это новое поведение. Я даже не пошел домой—я просто спал в лаборатории.
Стив, армейский парень, принес мне завтрак. Отличный парень.
Я должен был поделиться всеми своими открытиями с остальной частью научного сообщества, но я хотел быть уверенным. Экспертная оценка, возможно, отошла на второй план, но, по крайней мере, я мог бы провести самооценку. Лучше, чем ничего.
Первое, что меня обеспокоило: спектральные выбросы CO2 составляют 4,26 и 18,31 мкм. Но Астрофаг имеет всего 10 микрон в поперечнике, поэтому он не мог взаимодействовать со светом с большей длиной волны. Как он вообще мог видеть полосу в 18,31 микрона?
Я повторил свой предыдущий спектральный эксперимент только с фильтром 18,31 микрона и получил результат, которого не ожидал. Происходили странные вещи.
Во-первых, двое Астрофагов бросились к фильтру. Они увидели свет и направились прямо к нему. Но как? Для астрофага должно быть невозможно взаимодействовать с такой большой длиной волны. Я имею в виду...буквально невозможно!
Свет - забавная штука. Его длина волны определяет, с чем он может и не может взаимодействовать. Все, что меньше длины волны, функционально не существует для этого фотона. Вот почему на окне микроволновки есть сетка. Отверстия в сетке слишком малы, чтобы через них могли проходить микроволны. Но видимый свет с гораздо более короткой длиной волны может проходить свободно. Таким образом, вы можете смотреть, как готовится ваша еда, не расплавляя свое лицо.