Те вышли, переговариваясь:
– Ну что? Я тебе говорил: давай спустимся в подвал. А ты мне что?
– Ладно, заткнись, ещё ты будешь вякать, и без тебя тошно. Начальников, блин, развелось, – говорил Василий, по кличке Шнобель. Его так прозвали за нос, который просто был размазан по его круглому лицу. Напарника его звали Колом, потому что Коля.
Со Шнобелем Кол дружил давно. Обязан он ему был жизнью. Вот и многое прощал, многое терпел. У Сан Саныча они были недавно. Он их вытащил из ментовки, отмазал, проще говоря. А то сейчас загорали бы в местах не столь отдаленных. И вот теперь, как говорится, по гроб жизни…
Кол и Шнобель стояли уже около дома профессора.
– Ну, и что дальше? – спросил Шнобель.
– Для начала посмотри, сколько времени?
– У меня мобильник сдох.
Кол достал свой:
– Так, нам тут еще полтора часа ждать, рановато пришли.
– Это что, еще полтора часа нам тут болтаться, як гивно в ополонке?
Кол посмотрел на Шнобеля:
– Ну, не хочешь здесь – иди поболтайся около вон того дерева.
– Завалить бы этого профессора – и концы в воду.
– Не нравится он мне, козел! – и смачно сплюнул.
– Тебе бы только валить. – И вдруг резко стукнул Шнобеля по плечу: – Гляди, твой козел появился. Что-то рановато он сегодня.
– Какой козел?
– Которого ты завалить собирался. Без разрешения. Да не смотри ты туда так. На меня смотри. Не привлекай внимания.
После того как профессор исчез за поворотом, Кол со Шнобелем направились к дому. Двери открыли быстро, без суеты, оглядели всё и направились в подвал.
Любой замок Шнобель мог вскрыть, не прилагая больших усилий. Если можно было так выразиться, то его хлебом не корми, дай вскрыть какой-нибудь замок. В общем, для него не существовало ни одного замка, который он не смог бы открыть. За это Кол его уважал и прощал ему чудовищную грубость и в некоторых вещах тупость. Сейчас Шнобель закончил возиться с кодом второй двери.
Кол стоял и размышлял вслух:
– Это же надо, две двери и столько замков. Золото у него там, что ли?
– Сейчас увидим, – сказал Шнобель, открыв дверь.
Нащупали выключатель, включили свет.
Шнобель стоял посередине комнаты и разглядывал всё вокруг:
– Как я этих профессоров ненавижу. Все они с каким-то заё** м в голове. Чует мое сердце, подсунет он нам подлянку.
С этими словами он шагнул к ширме и отодвинул её. От неожиданности слегка вздрогнул и позвал:
– Кол, бля буду, смотри, у него тут покойник!
– А чего это он под колпаком?
– А хрен его знает.
– Вот тебе и профессор!
– Смотри, кнопка, – заметил Шнобель.
Он потянулся и хотел на неё нажать. Кол перехватил его руку.
– Не трогай, Шеф сказал – только посмотреть.
Кнопка была большая, красная и прямо тянула любопытные руки Шнобеля к себе.
Кол перехватил его взгляд:
– Не надо её трогать! Что не понятного? Надо сначала шефу всё рассказать. – Потом подумал и добавил: – Вдруг это сирена?
– Ну, тогда пошли отсюда, раз сирена.
Перед шефом они стояли через два часа.
– Чего молчите? Выкладывайте.
– Шеф, у него там покойник.
– Под колпаком, – добавил Шнобель, – и кнопка вверху.
– Покойник, говорите. Давайте подробнее. С чего вы взяли, что это покойник?
– Да что я, покойников не видел, – возмутился Шнобель.
– Значит, покойник. Под колпаком. Интересненько! Наверно, это то что… – Сан Саныч не закончил фразу, поглядев на Кола и Шнобеля. Те переглянулись.
– А не с этим ли покойничком он ночью гулял?
Те молчали, вспоминая и соображая. Затем Шнобель резко выдохнул:
– Точно, бля буду, это был он!
Сан Саныч перевел взгляд на Кола, тот смотрел на Шнобеля. Затем повернулся к шефу и сказал:
– Точно, я вспомнил, это был он!
– Шеф, он что, – не выдержал Шнобель, – этого покойника оживляет, что ли? Как зомби?
– Вопросы здесь задаю я! – закричал шеф. – Завтра сюда ко мне в 9. 00
Выйдя от шефа, Кол набросился на Шнобеля:
– Какого ты у него спрашиваешь?
– Да пошел ты! Чего я такого спросил?
– Ладно, пошли по рюмашке вмажем, – примирительно сказал Кол.
В «Рюмочной» – так называлось кафе – было не продохнуть от винного запаха и дешевых сигарет. Сидели молча, каждый думал о своем. Вопросов было, конечно, куча, только задавать их было некому. Да и какая, собственно, разница: сказали – сделали – вот и всё.
Выбрались они из «Рюмочной», когда было совсем темно. Прощались долго, никак не могли расстаться. Всё выясняли, кто кого больше любит. Шнобель от избытка пьяных чувств даже плакал и доказывал, какому-то мужику, что он для друга сделает всё, даже может порезать его сейчас на кусочки, если друг ему сейчас прикажет. Мужик еле вырвался из его цепких рук. Наконец, они кое-как расстались.