– Даже если бы они могли мобилизовать всех, это ничего не решит, – сказал я. – Армия Империи намного превосходит по численности все население нашего мира.
– А вот тут ты не прав, – возразил он. – Главная задача, сейчас какая? Выиграть время. Если не дать отпор Империи сразу и не завязать ее на подходе к городам, то потери будут в разы больше как среди военных, так среди мирного населения. Вторая мировая война яркий пример тому. Но, как бы мне не хотелось, ни Америка, ни Европа не имеют достаточной идеологической базы, чтобы поднять все население для войны с империей. Пока они это сделают, время будет безвозвратно упущено.
– А что сейчас происходит в Англии?
– Ничего хорошего, – ответил Дмитрий. – Евросоюз сейчас пытается решить, как разместить на территории Европы миллионы беженцев. По последним данным, Лондон и все небольшие города в радиусе пятидесяти километров сдали без боя. Сейчас возводятся оборонительные укрепления на пути к следующим крупным населенным пунктам.
– Даже после разрушения врат Союза, мы все еще не можем выступить против Империи, – сказала Мирани, впервые высказавшись за все совещание.
– Согласен, – кивнул Дмитрия. – Дайичи, не пора ли вернуться к переговорам? Думаю, сейчас лидеры стран смогут прислушаться к вам. Хотя бы, вменяемая их часть…
Выписывать из медицинского блока меня не собирались, поэтому все свободное время я проводил там. Когда обстановка вокруг тебя не меняется, время тянется медленно. Хоть в специально оборудованной каюте и был телевизор, ничего толкового по нему не показывали. Я просил Дайичи доставить нашу группу в Москву и побыть немного там, восстанавливая силы, но он почему-то не разрешил.
По указанию Мирани профессору Кичиро пришлось разобрать свою установку и затопить ее в океане. Дайичи, руководство флота и даже Дмитрий были против того, чтобы избавиться от настолько полезного изобретения, поэтому ей пришлось пригрозить им. А с Кичиро я лично взял слово, что он не будет воссоздавать ее вновь, даже в случае крайней необходимости.
Чтобы не ругаться, Мирани и Араши договорились, и поделил время, которое проводили со мной. Позавчера я попросил прощения перед Мирани за то, что задел ее чувства, и она великодушно простила меня, пообещав поколотить, если я выкину что-нибудь в подобном духе.
– Кстати, Рин, – окликнул я ее. Она лежала на соседней койке, уткнувшись лицом в подушку. – Я тут думал насчет тех врат, которые мы разрушили. У меня к тебе будет просьба. Не могла бы ты слетать в столицу и навестить кое-кого.
– Нет, – она повернула голову в мою сторону, даже не удосужившись объяснять причину отказа.
– В одиночку у тебя это займет не больше одного дня. Можешь позаимствовать у меня столько сил, сколько понадобится.
Прежде чем она вновь ответила отказом, я вкратце рассказал ей о своем плане. Она неохотно поднялась и села, глядя на меня. В ее глазах горел холодный огонек, который меня всегда пугал.
– Если только он в столице. Искать его в мирах Империи бесполезно, – она пересела ко мне на кровать. – Хорошо, но если ты ошибся или у тебя не получится, пеняй на себя.
Спрашиваете, как я отношусь к Фломнту? Ответить сразу сложно. Мы с ним не общались толком. О себе он никогда не говорил, как не говорил и об их дружбе с моим отцом. Единственное, что он рассказывал, так это об Империи. В наше первое путешествие по мирам Империи он то появлялся на пару дней, то исчезал на несколько недель. Нас объединяло только желание убить императора, причем у него это была болезненно-навязчивая идея.
То, что Фламонт решил играть моими чувствами, ставя под удар родной мир, было подло с его стороны. Это простить ему я не мог. Говорить о том, что империя разоряет миры и самолично участвовать в этом, высшая степень лицемерия.
Я не был уверен, что Мирани смогла найти его лично в соседнем мире, так как почувствовав ее, он сразу же убегал, но мое послание донести до него ей удалось. С Мирани у него были особые отношения. Я до сих пор не понимал, почему он передал ей свой дар. Почему именно ей, а не любому другому наследнику.
Ориентироваться на другого наследника императора, чтобы появиться в мире непосредственно рядом с ним, довольно трудная задача. Для этого надо долго тренироваться, учиться определять его присутствие. Фламонт, как и Мирани, в совершенстве владели этой техникой. Но я особо и не скрывался. Даже наоборот, набрав столько жизни, я должен был буквально светиться.
Фламонт вышел прямо на палубе корабля, появившись как всегда внезапно. Объем его сил сложно было определить, но он был куда сильнее, чем Рин. Явившись по моему приглашению, он собрал достаточно жизни, чтобы я не решился бросить ему вызов прямо здесь. Но, это и не входило в мои планы. Наша встреча, с глазу на глаз, состоялась в кают-компании. Помещение было отлично приспособлено для любых разговоров и было одним из немногих помещение корабля, имеющих иллюминаторы, а значит, сюда легко проникал дневной свет. Каюты, освещенные специальными лампами, в последнее время действовали мне на нервы.