— Не много ли функций на одного навесили, — пробормотала Жанна. — Что-то с трудом верится, что пусть даже умная железка сможет делать работу, что и для человека трудновата. — И зачем это все для одного. Вроде функции разные и напрашивается вывод как минимум о двух моделях.
— Думаю, уже есть серьезный запрос на еще большую универсальность, чем достигнута на сегодняшний день, — пожал плечами Антон. — Эти «изделия» ведь не дешевые, а покупать несколько моделей с функциями, близких по смыслу, не каждая компания может себе позволить, да и государство тоже. Поскольку скелетоны для андроидов в основном отработаны, то остается менять только их «мозги». Количество нейросетей, их качество, программы ядра и алгоритмы обучения. В идеале, один андроид должен будет уметь выполнять практически любую работу для нужд гражданского общества. В том числе и охрану объекта. Их можно будет быстро переобучать или настраивать, пока трудно сказать, каким путем пойдет их эволюция.
— А они из-под контроля не выйдут. Будут действовать в рамках запланированных задач и приоритетов? — задала Жанна вопрос, который все чаще волновал и Антона, поскольку тот видел, что с усложнением моделей, они периодически выходили за рамки программы, но их пока удавалось возвращать в предназначенный для них функционал. После этого разработчикам приходилось искать решения, как удержать саморазвитие подобных систем в определенных рамках.
«Вот молодец, задает вопросы прямо в точку. Не ждал такого от женщины» — почему-то с удовлетворением подумал он.
Но удерживать их пока получалось. Во всяком случае, поведение многочисленных андроидов и решение ими определенных задач, уже пару десятков лет активно используемых в сфере различных услуг, на производстве, у аграриев в целом, не выходило за рамки предписанного. Было несколько случаев непонятного агрессивного поведения по отношению к биологическим формам, в том числе и человеку, а также действий, вообще не входящих в компетенцию подобных «изделий». Но тогда компания-разработчик конкретной модели, чаще всего извлекала из оборота всех функционирующих андроидов и, в спешном порядке, их дорабатывала.
Хотя, давно уже ходило мнение в среде специалистов, что дальнейшее усложнение аппаратной части и более совершенные алгоритмы обучения, могут привести к тому, что в какой-то момент данное «изделие», может осознать себя, как некую личность, которая должна иметь определенную свободу в действиях и суждениях. Ему будет, с кем сравнить. И будет ли он в дальнейшем воспринимать людей, как своих создателей, а тем более, захочет ли с ними взаимодействовать, этот вопрос оставался открытым по сей день.
Конечно, на крайний случай были созданы парализаторы воздействующие на биологические составляющие андроида, если таковые конечно имелись в модели. А заодно и ручные электромагнитные станеры, которые создавали импульс, надежно обездвиживающий андроида, от получаса и больше.
Если уж совсем было плохо, то применяли боевое оружие, но этого для гражданских моделей пока не требовалось. Что происходило у военных, знали, наверное, только непосредственные участники таких испытаний, и те, кто проводил опытную эксплуатацию прошедших испытания моделей. Чаще всего в боевых условиях. Здесь вся статистика в основном, была надежно закрыта и не выходила за границы специальных частей, где проводились подобные испытания. Но все же, что-то просачивалось, например, о гибели на таких испытаниях специалистов, не сумевших «укротить» эти машины уничтожения.
— Ты же видишь, пока конструкторы справляются, — вслух сказал он, так что все под контролем. — Хотя потенциальная опасность существует, не скрою.
И конечно, идет охота за наиболее удачными моделями? — как бы между делом поинтересовалась женщина, бросив на него мимолетный взгляд.
— Охота? В смысле технические подробности и технология изготовления такой модели? — глядя на нее уточнил Антон.
Она кивнула, небрежно опустив руку с коммуникатором, как бы случайно закрыв его рукавом.
Антон заметил, но не стал уделять этому внимание.
«Если пишет, то пусть, — мимоходом скользнула мысль. — Ни о каких секретах речь пока не идет»