к тому, что в дальнейшем называют «Россией без чурок». Т.е. РСФСР или Россия убирает все субстраты, которые её беспокоят, потому что приходится делить власть, под них приходится ориентировать свою идеологию и т.д. и т.п. Этот замысел родился очень давно, и он был реакцией даже не на Сталина. Сталин держал баланс между русскими и кавказско-среднеазиатскими, нерусскими группами. В основном это был протест против Берии, который уже начал переигрывать сталинскую игру в свою сторону. Берия это видел примерно так. Примерно, потому что это можно описывать довольно долго. Он считал, что в союзных республиках должны быть национальные языки, национальные первые секретари, и вообще они должны входить на неких конфедеративных началах в общее государство. При этом в Москве все должны существовать на равных правах. Соответственно, нац. кадры должны получить полные опорные базы в союзных республиках и паритет в Москве. А сочетание паритета в Москве с полной опорной базой в союзных республиках означало, что они получают огромное преимущество. И было совершенно не ясно, как они воспользуются этим преимуществом. Это был план Берии. План же его противников состоял в основном в том, чтобы отделить этих чурок, среднеазиатских, кавказских, заодно и каких-нибудь других, остаться на меньшей территории и на ней получить всю власть. Это был потаённый русский план. Сталин играл с этими двумя группами. Он же не зря спас Буденного, когда Семен Михайлович, к дому которого приближались бериевские работники, пытался отстреливаться из пулемета, как гласит предание. Сумел дозвониться до Иосифа Виссарионовича. Когда в таких случаях Иосиф Виссарионович не хотел, то до него не дозванивались. Сталин понимал, что Семен Михайлович – человек порывистый, что у него не залежится. И что если он только даст ему сигнал, то он Берию на куски изрубит, изжарит и съест. Шучу, естественно. Формировались группы параллельно, рядом с ним. Вот тот же Патоличев и так далее, они подгребали к этой группе. Это было такое большое пространство соответствующих групп, которое, между прочим, тянется и тянется, следы которого можно увидеть сегодня в элитной массовке, борьбе в постсоветской России. Бериевская группа, очень ослабленная после того, как Лаврентий Палыч с ближайшими сподвижниками печально закончили свою политическую карьеру, но, тем не менее, оставалась. И естественно, была достаточно сильно разветвлена. Те же самые Гвишиани и другие – это же явные следы той группы. И там было ещё много людей, которые по взглядам своим вполне двигались в ту сторону. И в принципе не факт, что не в эту же сторону двигался и Юрий Владимирович Андропов. Хотя вопрос, в какую сторону двигался Юрий Владимирович, настолько сложен, что может стать предметом отдельного многотомного исследования. Итак, эти две модели боролись и наступило время, когда каждая из этих моделей в перестроечный период потребовала своего оформления. Русская, уменьшительная группа, которая всё время хотела, чтобы эти республики убрались куда подальше и дали жить спокойно, сначала пыталась делать ставку на Николая Ивановича Рыжкова, но он был и более просоветски настроен. И в какой-то момент обозначил отсутствие у него предельных претензий. Или то, что он отступает перед некими препятствиями, которыми могла быть и болезнь, но и что-то другое тоже, определенный уровень политических рисков. Никто этого не знает до конца, как сплелись эти политические риски и болезнь, но дальше на Рыжкова точно было ставить нельзя. А хотелось ставить на какого-то своего. Это ещё была борьба двух военно-промышленных комплексов. Один из этих военно-промышленных комплексов никогда ничего не проигрывал ни американцам, ни европейцам, – и поэтому жил плохо. Так была построена советская жизнь. Называлось это на их языке: «звезду на грудь, «Волгу» под зад и дачку в зубы». И всё! Это было всё, что касалось производства танков, ракет, судов – всего, что не требовало тонкой электроники. Другая же группа, которая эту электронную гонку всё время проигрывала, каталась как сыр в масле, потому что именно её вывозили закрытыми каналами за рубеж. А что такое вывезти такую группу закрытыми каналами за рубеж? Это надо понимать! Выводят-то зачем? Там украсть технику и привести сюда. Это значит заплатить своей агентуре. Сколько ей надо заплатить? Сколько она назовет. А как произойдет дележ между агентурой и особо порывистыми членами сообщества, которые уже готовы работать на этой рискованной зоне? Да как угодно! У тебя есть агент Билл. «Билл, сколько тебе надо, чтобы унести эту деталь за 100 долларов?» «А я хочу миллион!» «Миллион много, 500 тысяч». «Хорошо, 500 тысяч». «Но только ты мне назад отдай 250 тысяч». «Хорошо, отдам». Вы всегда должны помнить о том, как начиналась история начального накопления, как накапливались эти первые капиталы. Где существовали точки, в которых советская жизнь уже перестала устраивать, которые очевидным образом находились в кольце той, западной природы. Когда два мира взаимодействуют друг с другом и эти два мира построены на разных основаниях, то всегда есть интерфейс между ними. И в этом интерфейсе и заводятся все черти, потому что два разных мира не состыковать напрямую. Значит, тебе нужна серая зона. В серой зоне все черти и водятся. Борьба происходила между Свердловском, который называли Танкоградом и всей Москвой и Ленинградом, которые занимались высокими военными технологиями. Эта борьба тоже олицетворяла смену руководителей. Сначала оперлись на Рыжкова, директора Уралмаша, потом на Ельцина. Дела Фильшина, которые очень часто обсуждают, сейчас может и не часто, но они у меня в памяти. Они в чем заключаются? Наконец, эта группа, которая честно работала на СССР, поняла, что вторая группа хочет приватизировать страну, со всеми её зарубежными закладками, которые будут фигурировать как западные деньги. А она остается ни при чем со своей «дачкой в зубы, «Волгой» и пинком под зад». Что она сделала? Она быстро реализовала всё сырье, накопленное на складах. Так образовался «спортинвентарь», который завалил Запад в гигантских количествах. Делались супертитановые гантели, штанги из высочайших сплавов, которые потом переплавлялись и составляли гигантские партии металла. Применялись и другие методы. Так образовались деньги, которые потом надо было каким-то образом ещё и ещё раз прокрутить. И тогда возник ещё и Фильшин с его конвертациями рублей в доллары и дополнительными операциями, связанные с тем, чтобы уровнять в своих правах разные группы. Тогда под каждую из этих групп уже подвели огромный фундамент. Возникли экономические интересы, модели приватизации, представления о должном. Проекты, главное, проекты. СССР уже нельзя было ввести в Европу. Он должен был существовать автономно. А как существовать? Опять мобилизационная модель. А Россию, считали, если уменьшить, отделить от чурок, то ее можно ввести в Европу. А когда ввели в Европу, то это самое крупное ядерное государство с самым большим населением. Американцев – вон. Зачем американцы, если Россия мирится с Европой? И возникает некая мечта. Назвать её мечтой Андропова я не берусь, но что, что это всё проигрывалось, серьезно обсуждалось – это абсолютно точно. Поэтому внутри элиты тогда сформировались две концепции. Первая концепция – почти полного распыления с последующим поглощением частей разными зонами мира. И вторая концепция – сохранение русского ядра, хотя бы временно для его введения в Европу. Этим занимался Ельцин, а концепцией распыления занимался Горбачев. В этом смысле Ельцина можно назвать наследником и ленинградцев, и наследником всех этих русских групп, как это не парадоксально звучит. А Горбачева – наследником Берии. И через эту призму можно дополнительно увидеть то, что представляет собой постепенный распад Советского Союза, и задать себе вопрос: а как этого можно было избежать? И не зря ли когда-то Сталин, если верить опять-таки партийным апокрифам, узнав, как дети одного из его соратником начали играть в «Майн Кампф» ещё до конца Великой Отечественной войны, произнес роковые слова: «Проклятая элита!» Произнес ли он их в действительности, но апокриф говорит о многом. Подводя черту, я могу сказать о следующем. Первое: Новоогаревский процесс недооценен в том, какую опасность он представлял в точки зрения абсолютного прекращения бытия России. Абсолютного! И второе: Новоогаревский процесс был частью долгоиграющей пластинки. И пока мы всё это не опишем, не знаю, сколько нам для этого понадобится книг и лет, мы не раскопаем глубоко, как именно распадался Советский Союз, какие скрытые механизмы привели к нашей государственной метафизической и политической, экономической и социальной, и прочей катастрофе, которая страшным образом повлияла на судьбу мира и создала гигантский перекос, который, возможно, даже не удастся исправить. Но если мы хотим покопаться в этих хитросплетениях и всё-таки разобраться, что же там было к чему, то нам придется отступать от новейшей истории с её Новоогаревским процессом к более дальним горизонтам и видеть сопряжение одного с другим. Тогда и сами новейшие горизонты, такие как «Новоогарево» будут пониматься нами совсем иначе.