Четвёртая часть
Хроника: Шоковая терапия — экономическая теория, а также комплекс радикальных экономических реформ, базирующихся на этой теории. Эти реформы, как декларируют постулаты «шоковой терапии», «… направлены на оздоровление экономики государства и вывод её из кризиса». К таким реформам относятся моментальная либерализация цен, сокращение денежной массы и приватизация убыточных государственных предприятий.
* * *
Кургинян: Ну, видимо, обсуждая этот вопрос, хотелось бы, прежде всего, сказать о том, что любая система, в том числе мы обсуждаем систему построения капитализма в России, при том, что капитализм должен был заменить собой социализм, который существовал в СССР и в РСФСР, как части СССР. Любая система построения капитализма и вообще любая система срочного перехода вот в такое вот капиталистическое состояние, она естественно чревата некими рисками. Можно просто действительно перейти в другое капиталистическое состояние (и вопрос: в какое именно? – потому что состояния эти бывают разные), а можно просто всё сломать и никуда не перейти. При этом, чем более радикально осуществляется переход из одной системы в другую, тем больше риск того, что ты пациента этим убьёшь. Сам термин «шокотерапия», он же содержит в себе «шоко», «терапия». Впервые он использовался по отношению к психиатрическим больным, на которых действовали электрошоком или каким-нибудь другим шоком. Считалось, что гигантское шоковое воздействие, которое само по себе создаёт стресс, в состоянии именно силы этого воздействия, самим фактором этого стресса встряхнуть существующие устоявшиеся неправильные системы и за счёт этого, возможно, саморегуляция приведёт к тому, что системы окажутся правильными. А соответственно людей с тяжёлыми психическими превращениями и так далее терзали шоками и чем угодно ещё. Их в конечном итоге можно было подвергать любым суперстрессовым воздействиям, надеясь на то, что эти суперстрессовые воздействия откроют что-то в психике больного и подавят что-то другое. При этом не что-то специально точечно подавлялось и что-то специально мобилизовывалось. А вот удар наносился по всему в целом. А потом считалось, ну, глядишь, поскольку доминируют больные системы, то они умрут … И поскольку, когда умрут больные, может быть, возникнут здоровые, то может быть, они и возникнут. Сам этот принцип «авось, может быть» и так далее вместе с этим радикализмом – «немедленно в кратчайшие сроки», - поскольку, нужно быстро перейти из «очень неправильного состояния» в совсем другое – «правильное и спасительное» (и быстро), то, как можно больше шока, ещё больше шока. Резче контраст, больше удар по системе. Сильнее наносить удар, в любую точку системы. Весь этот принцип сам по себе вызывает много вопросов. Первая часть вопросов связана с тем, так ли уж был плох социализм, как абсолютно альтернативное мироустройство, ничего общего с капитализмом не имеющее. Если он позволял развиваться. Если он позволял создавать какие-то вменяемые модели жизни, модели воспроизводства, модели правильного распределения доходов между людьми. Я уже много раз говорил, что, когда профессор, заведующий кафедрой, получает 600-700 рублей, а штукатур или водитель получают 200, то это пропорция правильная. Вопрос не в том, насколько цифры верны, а в том, что вот высококлассный специалист с особыми достижениями, с особым интеллектуальным уровнем квалификации и так далее должен получать в три раза больше, чем специалист среднего класса. Когда наоборот всё происходит, то, во-первых, ни о каком развитии речи быть не может, – это только деградация. Ну, а во-вторых, это говорит о том, что систему-то хотят убить. Поэтому по факту мы видим, что систему перевели из неоптимального, возможно, но жизнеспособного состояния в состояние явным образом нежизнеспособное, не имеющее ничего общего с развитием, но имеющее очень много общего с деградацией. Соответственно возникает вопрос: её так случайно перевели из одного, более эффективного, тем не менее, состояния в менее эффективное? Или хотели перевести из одного состояния в другое именно таким способом? А желательно, чтобы из менее эффективного в ещё более-менее … и так далее … Иначе говоря, все эти младореформаторы были прогрессорами, как они считали себя, или регрессорами? И в чём прогресс, если профессор, заведующий кафедрой, доктор наук получает не больше по отношению к штукатуру и рабочему, а меньше? А сам этот рабочий, штукатур получает не столько, сколько надо, чтобы хоть как-то воспроизводиться, то есть создавать семью, иметь жильё, лечиться, обучать детей, лечить детей, кормить детей, а находится в стадии недовоспроизводства … А уж профессор тем более находится в этой же стадии … Почему же это состояние называть более эффективным? Или, грубее, – для кого оно более эффективно? Для этого большинства народа, которое лишено возможности воспроизводства? Или для того страшного большинства, которое при этом получило очень много? И тогда возникает вопрос: когда проводили эту радикальную реформу, то чего хотели? – Хотели добиться некоего состояния, когда это меньшинство будет получать очень многое, а остальные перестанут получать что бы то ни было? Или хотели добиться действительно какого-то процветания для всех? Вот то, как это осуществлялось, само это слово «шок», «шокотерапия», «побольше шока», «побыстрее переход» … при точном понимании того, что любой шок – это стресс, а любой стресс – это состояние между жизнью и смертью, когда систему можно-то вылечить, но гораздо больше шансов сломать (и чем круче шок, тем больше шансов сломать) вызывает много вопросов. Далее вопрос возникает, как я уже говорил, в том, нужно ли было вообще переходить от состояния социализма к капитализму и чем, собственно говоря, плох был социализм, если он позволял воспроизводиться, создавал более или менее нормальную иерархию вот этих приоритетов типов профессий … В конце концов, известная фраза: «Учись, сынок, а то работать будешь», – помимо каких-то негативных обертонов имела позитивный: «Учись!». Иди наверх с точки зрения интеллектуального роста. Квалификация – это же главные черты, казалось бы, информационного общества, а те, которые сейчас существуют – это главные черты антиинформационного общества, общества деградации к феодализму или чему угодно ещё и, между прочим, эти-то черты и развиваются сейчас в нашем об