— Оля — жива, — твердо произношу, не давая возразить анатому и подкинуть камней в мою израненную душу. — Пока я не увижу собственными глазами ее тело, — я сглатываю нервный комок в горле, — она жива, Степ. — Друг кивает головой.
В машине воцарилась тишина, вновь повисла облаком над нами, и то напряжение, которое вдруг охватило нас обоих после моих слов, начало постепенно спадать.
— Прости, — говорю другу, понимая, что я ответил ему на повышенных тонах, пусть он не имел ничего плохого и задал мне тот вопрос, что у самого периодически всплывал в мозгах. Я хлопнул Степана по плечу, сжимая, Власов кивнул, говоря, что все в порядке и это нормальная реакция. — Пойми, одно дело знать, что твои родные теперь на том свете и ты видел их тела, — Степан замер и метнул в меня взглядом, соображая, что я привожу в пример ситуацию, что случилась с нашим общим другом — Максимом Бесовым. — А, другое, когда крупица надежды все ещё живёт в душе и чувствует, что нужно просто верить, и скоро я получу все ответы, которые меня измучили. Долгие полтора года, вырванные из нашей с Олей семейной жизни, уже не вернуть, но, — нервно сглатываю. — Но, я надеюсь, что мы сможем их наверстать. — Я выдохнул, делясь с другом своей болью и, наконец, сумел произнести эти мысли вслух. Власов ничего не ответил, оставляя меня в подвешенном состоянии, он уставился на дорогу, сосредоточив свое внимание на движение машин, объезжающих нас.
— Ты только Максу так не вздумай ответить, — Степан говорит тихо, но я слышу каждое слово, сказанное с некоторым подтекстом. Мотаю отрицательно головой, слегка улыбаюсь, но только уголками губ, остальная часть лица остаётся неизменной в мимике.
— Знаю, что я эгоист, Степ, — кивнул. — Знаю, что будь бы он вместо тебя, то я бы получил уже по лицу, но, — я замолкаю, и смотрю в окошко, мы уже выехали за пределы города, и теперь Власов прибавил скорости, везя меня к дому моих родителей. — Но, такова правда, и какой бы она не была, все равно останется жестокой и подлой игрой суки судьбы.
— Согласен, — выдохнул Власов. — Ладно, — фыркает, тряхнув головой, — с приездом, Лёнь, надеюсь, ты останешься с нами на долго, и не укатишь в Америку.
Оставшуюся часть времени до пригорода мы ехали в тишине. Мне стало гадко от того, что сравнил себя и своего друга Макса там, где ситуации не поддаются никакому объяснению. Но и контролировать каждое свое слово ещё сложнее, особенно, если они крутятся по бесконечному кругу и фактически стоят перед глазами. Съезжая с главной на проселочную улицу, Власов немного замедлил ход, чтобы убедиться, что я действительно готов встретиться с прошлым лицом к лицу. Перед нами в дали виднелся особняк, все такой же, без изменений, и это ощущение, будто все осталось так, как прежде, охватило мою душу, но всё-таки сердце ёкнуло, когда разглядел несколько машин, припаркованных у стальных, массивных ворот. Степан остановился перед ними, и те автоматически разъехались по обе стороны.
— Вот видишь, как тебя ждут, — друг подмигивает, но сам всё ещё напряжен.
— Да, вижу.
Мы остановились и вышли. Степан нажал на блокировку, и машина с характерным щелчком пискнула, оповещая хозяина, что все под контролем. Нас двоих на пороге встречает моя мама. С распростертыми объятиями, она рванула вперёд.
— Сынок, — со слезами радости на глазах целует в обе щеки и улыбается, когда гладит по отросшей бороде. — Приведи себя в порядок, — с укором журит, в это время к нам подошёл Степан. Друг хлопнул меня по спине, и расхохотался.
— Зоя Степановна, — обращается он к моей маме, подмигивая на ходу. — Видимо нашему Лёньке просто необходима конспирация, но мы с Максом подправим это дело, — тут же достает из кармана тонкий футляр и крутит перед нами, — Это тебе, — передает мне и ухмыляется, — подарок.
Я принимаю вещицу, мгновенно убирая ее к себе в сумку, а на возмущенное лицо друга просто проигнорировал, уделяя все свое внимание матери.
— Как ты себя чувствуешь? — с беспокойством осматриваю женщину. Совсем недавно мама одной ногой была уже там на том свете, но спасибо Самиру и семье Кхан, что вовремя среагировали и увезли ее к себе в эмираты. Когда мне сообщили, что мама и ее ученица подверглись заказному нападению, первая мысль в голове была, что это мне мстят, но оказалось, все наши семьи имеют свои подводные камни и тайны, только, когда они всплывают на поверхность, страдают все окружающие, включая и тех, кто никакого отношения не имеет вовсе. Но, судьба милосердна, не отобрала у меня еще одного самого дорого человека, будь бы все иначе, не знаю, точно сошел бы с ума, или еще хуже — натворил бы дел. Зоя Степановна взяла меня под руку, подбадривающе, стала тянуть в дом.