– По коридору направо, четвертая дверь.
– Спасибо.
Мы дошли до нужной двери. Джи приложил удостоверение, и та ушла в сторону. Из проема донеслось:
– Мою любимую звали Эля.
– Любимая? – не сдерживаюсь, входя в помещение. Внутри оказалось четыре дрона и двое сидящих за столом людей, Ларс и…
– Лекс?!
– Э-эля? – прошептал он.
– Видимо, вы знакомы, – сказал Джон.
– Мы и с тобой знакомы, Джон. Маленькая девочка, пять лет. Ты полез на дерево, потом упал, а я оказывала тебе первую помощь.
– Как тесен мир, – шепнул Джи напарнику, в тишине это прозвучало довольно громко и более чем отчетливо.
– И не говори, – ответил Си.
– Мог бы хоть с днем рождения поздравить или днем победы союза, – попеняла Джону. – Я ведь в тебя влюблена была. Страдала. Кажется, – добавила с улыбкой.
– Прости. Я как-то, – он развел руками. – Столько всего навалилось, да и у вас, насколько знаю…
– Да, после смерти отца на нас столько всего посыпалось, что хоть топись. Хорошо Сайбер появился, а то ведь и вправду порой подумывала, – изобразила мимолетно пантомиму повешенного, но язык для натуральности вываливать не стала. Все равно бы не оценили, вон как у Джона глаза округлились и лицо вытянулось. Да и не только у него.
– Так это ты восстановила первого Ареса?! – выдохнул Джон, чуть ли не с благоговением.
– Ага, – улыбаюсь и немного, совсем чуть-чуть, вздергиваю носик.
– Брр, – потряс он головой, возвращая самоконтроль. Смотрелось забавно, но вечер воспоминаний можно продолжить и в более приятной обстановке. Вот только…
– Джон, а что здесь делает Лекс?
– Я так понимаю, вы вместе учились? – спросил Джон, а на лице его явно обозначились желваки.
– Да, – кивнула, отбрасывая всякую игривость.
– Спроси сама, – предложил Джон.
– Я мстил. За тебя, – выдавил Лекс.
– В смысле? Кому ты мстил и за что? – потрясла головой, не желая верить завертевшимся в голове догадкам.
– Эля, это правда ты?
– Конечно я! Только с разморозки и после операции, – провела рукой вдоль тела, особенности которого не оставляли сомнений в последнем. – Выпала на пару лет из жизни, недавно вот вылечили, узнала много нового, а теперь, – махнула рукой. – Ты не ответил, почему ты здесь?
Лекс посмотрел на меня, а потом закрыл лицо руками и заплакал.
– Джони? – повернулась к другу детства и ударила кулаком в ладонь.
– Если кратко, он мстил овервоидам за тебя, попутно вымазался в крови невинных по уши.
– К-как, – изменил мне голос, став больше похожим на карканье.
– Его обманули. Мозги видимо совсем от горя отключились, вот и поверил, что тебя убил Союз и лично Овервойды. Пошел мстить. А дальше дело техники, он и сам не заметил, как персональным кладбищем обзавелся. Хорошо воевал, из его жертв курган сложить можно. В буквальном смысле. Даже напрягаться не придется. Просто бери и…
– Капитан, – одернул его Си.
– Прости, нервы, – повинился Джон.
– Лекс, это правда?
– Да, Эля. Все именно так и даже хуже.
– Дошло наконец-то, – буркнул Джон.
– Великий творец, Лекс, что же ты натворил, – прошептала, голосом полным ужаса. И это тот самый милый перспективный инженер, который в свое время ухаживал за мной?
– А самое забавное, он желал мести до такой степени, что был готов себя взорвать. Фанатичная преданность.
– Джони, ты псина!
– Я то?!
– Как можно быть таким бессердечным, он ведь такой же пострадавший. Он не виноват, что его обманули, он ведь искренне верил в то, что делал.
– Это ты его выгораживаешь? – Поднял он бровь.
– Нет, но пытаюсь дать понять, что он не монстр… наверно. – Последнее слово было сказано уже как-то неуверенно. Джи, Си и Аник были в стороне и не вмешивались, что правильно. Это не их дело.
– Эля, ты просто не знаешь цену, которую пришлось заплатить за то, чтобы ты сейчас с ним разговаривала. Ее заплатили мои ребята. Мои друзья. Моя команда. Целое штурмовое подразделение шагнуло за смерть и расплатилось своими жизнями ради его жизни. – Теперь я увидела, как закипел Ларс, как побелели сжатые кулаки. – Эти ребята исполняли свой долг, защищали людей, выполняли приказ. И они бы и дальше защищали других, если бы не подобные ему. – Он ткнул пальцем в Лекса.
– Но…
– Знаешь, я никогда не забуду глаза тех девушек и жен, которые были на прощальной церемонии. И я не забуду голос ребенка, который спросил у мамы, «Почему с папой прощаются». Я не думаю, что можно простить то, что он творил, Эль. – От таких слов я не знала, что сказать. Я просто стояла и не знала, что делать. В комнате воцарилась тишина, которая длилась примерно минуту. Пока её не развеял Лекс. Более мене успокоившись, он заговорил.