Я не сказала Полу, что была на станции в день смерти Джереми. Не сказала, даже узнав от него, что Артур – отец Джереми. Артур, время от времени появлявшийся в офисе, чтобы перекусить с Полом, всегда был добр ко мне.
Случившееся на вокзале не отпускает меня. Ночью, лежа в постели, я вновь и вновь прокручиваю его в голове: дождь, поезд, произносящий мое имя Джереми, его губы, медленно выговаривающие слова: «… обретет ее…» – и тяжесть его ладони на моем плече, когда он мягко отодвинул меня в сторону, чтобы закончить свой путь. Я почувствовала облегчение, узнав о родственной связи Джереми с Артуром, решила, что обо мне ему, должно быть, рассказал отец. О девушке с таким лицом, как мое. И Джереми историю обо мне не забыл. Остается вопрос: что мне делать с историей Джереми? Поведать ее Полу, чтобы он рассказал ее Артуру?
На девственно белой стене офиса есть черная надпись:
«ЛЮБАЯ ХОРОШАЯ ИСТОРИЯ ЧЕМ-ТО ЦЕННА».
В истории Джереми ценности нет, поэтому я не рассказываю ее Полу.
Артур молчит, погруженный в свою боль, и смотрит, словно раненое животное. Мы не успеваем заговорить, поскольку из своего кабинета выходит Пол. Контраст между двумя мужчинами ошеломляет. Как по мне, так внешность Пола сыграла немалую роль в его карьере. Чего я, разумеется, никогда ему не скажу. В свои сорок он не только красив, как когда-то в юности, но и брутален. Густая светлая шевелюра убрана назад гелем, аккуратная бородка ухожена. В уголках глаз и губ едва заметны возрастные морщинки. Он в прекрасной форме. Пол, как говорится, находится в самом расцвете лет. Рядом с сумеречным Артуром он сияет, точно восходящее солнце, и мне неловко смотреть на них обоих.
– Арт! – На лбу Пола обозначилась складка. – Как ты?
И тот, протянув руки, бросается в теплые объятия старого друга. Эта картина привлекает всеобщее внимание. Пол своим телом, как щитом, отгораживает Артура от любопытных взглядов, которые работники офиса не в силах от них отвести. Артур рыдает, и от этого зрелища у меня все внутри переворачивается. Пол воспринимает слезы друга спокойно, поскольку всегда спокоен как слон. Он ведет Артура в свой кабинет. Глянув поверх головы друга, просит принести им обед.
«СВО» делит здание с баром, поэтому, возможно, под обедом Пол подразумевал нечто жидкое, но я направляю стопы в паршивенькую забегаловку «Кухня Бетти», расположенную на другой стороне улицы. Там выбираю и оплачиваю две порции макарон с беконом и сыром: от названия веет чем-то домашним, и мне кажется, что Артуру нужна как раз такая еда, если он вообще в состоянии есть. Закусочная забита сильнее обычного, люди ищут убежища от непогоды стоимостью в однодолларовый напиток. Я жду свой заказ у двери, прислонившись к стене возле доски объявлений и прикрыв глаза. При каждом открытии двери у моего плеча трепещут листовки и объявления. Ножи и вилки стучат о тарелки. Над столами плывут тихие разговоры. По телевизору идет сериал «Дни нашей жизни», и я вспоминаю Пэтти, которая при его трансляции пропустила больше походов в церковь, чем самих эпизодов, хотя сильнее всего на свете любит Христа.
– Мамочка, ее лицо.
Я разлепляю веки.
– Мамочка, что у нее с лицом?
Тоненький любопытный голосок доносится слева. Я поворачиваюсь в его сторону и вижу девочку лет четырех, сидящую за столиком с мамой. Она во все глаза таращится на меня. Ее буйные кудряшки стянуты в высокие хвостики, подпрыгивающие на голове, словно помпоны.
– Мамочка, – снова спрашивает девочка, глядя на меня в упор, – что у нее с лицом?
Мама наконец отрывается от мобильного.
– Что, детка?
Она отслеживает взгляд дочери, натыкается на мое лицо, и в ее глазах отражается отчаяние. Она молча молит меня сделать вид, что я ничего не слышала, или же, ради нас обеих, сама, по-доброму, ответила бы дочке на ее вопрос. Я смотрю на малышку, и ее глаза расширяются, а нижняя губа начинает дрожать. Мое пристальное и холодное внимание доводит ее до слез.
– Тринадцать, – кричит женщина за стойкой. Мой заказ. – Счастливое число тринадцать.
В дверях офиса меня останавливает Джефф. Он классный. Его работа – быть классным. Джефф высок и сногсшибательно хорош. У него темно-коричневая кожа и завязанные в хвост дреды средней длины. В «СВО» он работает СММ-менеджером[3] – звучит кошмарно! – и с неизменным мобильным в руке выглядит с ног до головы презентабельно.
– На твоем месте я бы туда не ходил, – советует он мне.
Я устремляю взгляд на кабинет босса, но не успеваю спросить, о чем он. Из-за закрытой двери доносятся крики орущих друг на друга Пола и Артура. Децибелы зашкаливают, однако, несмотря на предупреждение Джеффа, я иду на крики. Остановившись возле своего стола, смотрю сквозь матовое стекло на силуэты ругающихся мужчин. Артур возбужденно мечется по кабинету.