Как это чувствовать запах?
Я сижу на кровати и чувствую. Новые ощущения наваливаются на меня таким неожиданно богатым потоком, что я глохну и слепну от обилия этой новой невероятной жизни. Я смотрю на белые стены вчерашней тюрьмы и со смехом осознаю, насколько она условна и бессмысленна.
Насколько условна и прекрасна в своём бесконечном танце сама жизнь. Я чувствую, как за стеной Роберт получает приказ вести меня к доктору. Я вижу его глаза прямо перед своими.
Звонок. Щелчок. Теперь мне нет нужды заглядывать в его глаза и искать там человека. Я вижу без глаз.
Я встаю. Мы идём по коридору. Он прислоняет ладонь к считывателю. Дверь открывается. Я прохожу в кабинет и сажусь в кресло. Доктор смотрит на меня с интересом. Я с интересом смотрю на него. Но если Роберт – поверхность пруда, под которой стаи рыб сверкают своей чешуёй и колеблются в медлительном танце прекрасные водоросли… то доктор – это поверхность лужи, за которой лишь грязь воспалённого эго…
– Вадим, вы меня слышите? – он ухмыляется, глядя на меня поверх своих очков.
– Да, доктор, я прекрасно слышу вас.
– Замечательно, – он делает пометки в своих бумагах, – Это очень хорошо. – снова поднимает на меня глаза, – Обычно новый препарат полностью как бы «подчиняет» организм через четырнадцать-шестнадцать дней. Однако первые признаки работы «ульевого гормона» вы можете почувствовать уже сейчас. Вы понимаете меня, Вадим?
– Да, я прекрасно вас понимаю, – я понимаю его и без слов.
– Хорошо… это очень интересно. А какие-то сигналы от Роберта вы уже чувствуете?
– Роберта? – я втягиваю окружающее пространство своим новым органом чувств и замечаю интеллектуальную игрушку. Убогий калькулятор на солнечных батарейках, который, восхищаясь своим смехотворным «могуществом», создали эти люди…
– Да, доктор, – отвечаю я с улыбкой, – Я ощущаю сигнал Роберта.
– Это занимательно… а… какие, если не секрет?
– Все, – я снова не сдерживаю улыбку, – Их не настолько много.
– Все? – он выпучивает глаза, его очки чуть не скатываются с переносицы, – Как это все? Вы смеётесь?
– Нет доктор, – я подавляю улыбку, – Это было бы слишком высокомерно – смеяться над таким. Я чувствую все информационные импульсы Роберта. Они достаточно примитивны. Кроме того в самой нейросети есть очевидные уязвимости…
– Не может быть… невероятно. Просто… – он снова начинает что-то писать.
– Что просто, доктор?
– Просто для Роберта вы пока… тёмная лошадка, он не может вами… пока что…
– Управлять? – я вижу, что он растерян и даже немного напуган, – Я знаю, доктор. Это не «пока что». Так будет всегда. Роберт не сможет меня подчинить.
Он снова вперивает в меня удивлённый взгляд. Он чувствует мою уверенность и силу. Я чувствую его нарастающий страх. Я слышу в тишине кабинета, как учащается его пульс. Это прекрасно. Я вижу капли пота, проступающие на его холёной физиономии.
– Роберт! – визгливо вскрикивает врач, – Роберт, уведите пациента немедленно!
Раздаётся звонок. Щелчок. Входит санитар.
– Чего ты ждёшь? Уведи его!
Роберт поворачивается к нему, потом ко мне, но ничего не делает. В глубине отстранённых глаз овщеподобного санитара ничего не меняется для внешнего наблюдателя. Только я знаю, что происходит под поверхностью пруда.
– Что за чертовщина? – доктор обращается к экрану на стене возле себя, – Роберт, что с санитаром? – экран внезапно становиться абсолютно белым. Врач поворачивается ко мне. Его руки начинают дрожать.
– Сидите, доктор. Эволюция неизбежна. И она не будет плясать под вашу дудку. Просто кто-то из нас воин, а кто-то лишь еда.
– Валоóрден дарит нам еду, – неожиданно говорит Роберт. Врач вздрагивает и его очки падают на стол.
– Что? Кто? Что происходит?
– Теперь я понимаю, зачем вам были нужны грибы… Это и есть тот «ульевый гормон» о котором вы говорили.
– Да! – он утвердительно кивает, – Мы получаем его из экстракта грибов, которые…
– Добывают на полигоне. Какие же вы наивные и смешные…
– Это почему же? Открытие просто гениально!
– Да неужели? Расскажите же, доктор, в чём его гениальность?
– Ну… он смущённо опускает взгляд, – Первые селективные вакцины были далеки от совершенства. Были побочные реакции вроде вашей, случались и совсем уже серьёзные повреждения структуры мозга. Порой даже не совместимые с жизнью и работой индивида…
– Это мы знаем. – я не в силах сдерживать сарказм, – А в чём же гениальность-то?
– Это было до тех пор, пока мы не стали изучать действия новых грибов. Этот вид не был известен науке, он появился в результате изменений климата и экологических катаклизмов…