Выглядываю наружу – там через двор бежит молодой парень в чёрной куртке. Похоже, один из тех, что пытались напасть на нас вчера. Снова выстрел. Он падает, как подкошенный. Два солдата идут к нему. Он пытается уползти.
– Что они делают? Зачем это всё? – сзади меня внезапно оказывается Саша.
– Это зачистка. То, о чём вчера говорил нам вояка. Эти люди не подходят системе. Они неуправляемые. Не подчиняются приказам, хотят жить своей жизнью. Для системы они лишние и даже опасные. Потому они не попали в убежище, а теперь… зачистка.
Два бойца подходят к уползающему парню и начинают бить его прикладами. Я снова отворачиваю Шуру от окна:
– Займись простынями. У нас фора минут в семь, не больше. Нужно либо спустится вниз, либо попасть через балкон в соседний подъезд… который они уже прошли.
– Соседний подъезд? Это можно и без балкона, наверное… – она смотрит на меня с сомнением и, очевидно, что-то не договаривает.
– Продолжай. Время работает против нас. У твоей бабули есть потайная дверь в Нарнию? – говорю я и сам на себя злюсь. Почему именно в таких ситуациях я шучу максимально тупо?
– Нет, конечно… Наши соседи этажом выше. Там семья жила большая, они купили две квартиры на одном этаже в разных подъездах… И сделали между ними дверь. Бабушка говорила, что это запрещено… наверное поэтому она у них завешена декоративной ширмой…
– То что надо. Веди нас туда. Надеюсь, что у них открыто.
Снова подхожу к окну. Двое всё ещë бьют того парня. Трое других, похоже, уже направляются к нашему подъезду.
Вытаскиваю из сумки макарыч и убираю в правый задний карман. В левый пихаю запасную обойму. Выходим на площадку. Сашка тоже собрала чего-то в маленький розовый рюкзачок – выглядит так, словно с девчонками в кофейню собралась. Показываю ей жестами, что нужно идти предельно тихо. Однако, подниматься по лестнице с дырявой ногой тихо – тот ещё квест. Каждая ступень постреливает до макушки и недвусмысленно напоминает про морфин в сумке за плечом. Я преодолеваю один пролёт. Пот стекает по бровям, щекам и капает с подбородка. Саша стоит у открытой двери и призывно смотрит на меня. А что я? Делаю всё, что в моих силах. Ещё одна ступенька. Боль. Ещë одна… боль.
Остаётся буквально три… внизу раздаётся грохот подъездной двери
– По одному на этаж! Стрелять без предупреждения!
Мать вашу… Всю мою волю. Всё жизнелюбие. Все силы. Я вкладываю в эти три ступени. Остаётся только молиться, чтобы мою одышку и стоны не было слышно за грохотом пяти пар военных берцев по бетонным ступеням… я заталкиваю Сашу в квартиру и, схватив её за руку, веду, сам не понимая куда через коридор в комнату с паркетом и задёрнутыми шторами:
– Быстрее, давай… они уже близко…
– Стой, Вадим… куда ты меня тащишь? – она пытается освободится, – Вадим, стой… не та квартира! – она всё таки вырывает свою руку.
– Что? – оторопело смотрю на неё, – Как это не та? Ты же открыла дверь и ждала меня…
– Нет… нам нужно было в квартиру направо… а эту дверь я не открывала…
Я уже хочу рвануть обратно, но слышу как на лестничной клетке уже громыхают шаги и меня заполняет ужас… Снова смотрю на Сашу и не знаю, что делать… Балкон? Окно? Спрятаться в ванной? Все бессмысленно… Но что-то же можно сделать, я поворачиваюсь к окну, занавешенному старой шторой и… поражённо замираю – на кровати застеленной белыми простынями сидит сухой дед в семейных трусах, майке и держит на коленях дробовик.
– Здравствуй, Саша.
– Здрасти, дядь Вить.
– Думаете убежать от них?
Саша молчит. Я вообще разучился говорить. Я одурел от нелепости того, что происходит. Я почему-то начинаю смотреть по сторонам и вижу старинные резные часы, полки, заставленные книгами, массивную мебель, гипсовые статуэтки, камни…
– А я вот думаю грохнуть их. Не всех, конечно. Всех не осилю. Но парочку грохну.
– Дядь Вить, они ж убьют тебя… они Эдика из третьего убили сейчас…
– Я видел, Саш. Видел, – он так спокойно говорит, что у меня нет мыслей. Мой бег споткнулся об тишину этой комнаты, – Да вы проходите вон на балкон. Там у меня есть лестница верёвочная.
Мы продолжаем стоять в растерянности. Поворачиваюсь к Саше – вижу, что у неё дрожат губы.
– Не переживайте за меня. Хотите бежать – бегите. А я уже набегался. Набегался по аптекам, по магазинам за скидками. Хватит с меня. Эту машину не остановить. Она в любом случае перемелет мои кости в муку. Зато я могу умереть как мой отец – с оружием в руках… Смерть, достойная мужчины…