— И что ты думаешь? — спросил Журавлев, чувствуя во рту кислую оскомину.
— Думаю, что в кадрах ГРУ существует утечка, — ответил Волин.
— Вот же суки, все продают, — не особо возмутился генерал. Потом внимательно посмотрел на сидящего напротив него отставного подполковника и спросил: — И что ты для себя решил?
Игорь неопределенно пожал плечами:
— К бандитам и банкирам в услужение не пойду, все они на "Б" начинаются… Не за этих же козлов я свою клешню богу войны подарил. Пойду в лицей пацанов учить. Там, конечно, тоже барчуковое племя собрали. Но если не попытаться сделать из них настоящих мужчин, то мужчинами никогда и не станут. Будут бледными спирохетами (когда не поймешь, мужик перед тобой или баба), таскающимися по всяким бадегам, которые зазывалы высокопарно называют ночными клубами. Выращу парочку бойцов, глядишь, и гражданскую жизнь прожил не зря.
— Тогда давай выпьем за настоящую молодежь, за будущее России, — предложил генерал Журавлев.
— За будущую Россию, — согласно кивнул Игорь Волин. Злость, недовольство, обиды отошли куда-то далеко.
В эту минуту отставной подполковник морской пехоты понял, что пролитая кровь, гибель боевых товарищей — все это было не зря. Государство Российское не единожды стояло на краю гибели и все же поднималось с колен, становясь еще крепче, еще мощнее, чем было до этого, и все потому, что находились люди, не считающиеся ни с какими потерями, не щадящие свои жизни ради величия страны.
— За великую Россию. — Волин, взяв свою рюмку и держа ее на уровне груди, встал над столом, генерал тоже поднялся со своего места. Оба офицеры, они знали о своем предназначении. И сейчас поняли, что судьба послала им тяжелое, но достойное испытание, которое они с честью прошли.
Рюмки грубого стекла с глухим звуком сдвинулись.
— За великую Россию!