— Не тянет на истребитель? Хотя ты, наверное, уже все забыл, времени сколько прошло.
— А вот тут, Руслан, ты ошибаешься, — Ежеф взял со столика чашку и поднес ко рту. — Я и сейчас могу управлять „МиГом“ не хуже, чем пять лет назад, а может, и лучше.
— Да? — Курбаев удивленно поднял брови.
— Когда из Венгрии уходила Советская армия, я купил у одного майора тренажер управления „МиГом“, поставил его в сарае и все свободное время развлекаюсь полетами на земле. Жена уговаривает сделать из него аттракцион для детишек, но я не соглашаюсь.
— Значит, говоришь, капитала не нажил? — задумчиво спросил Руслан. Он затушил сигарету, но к кофе так и не притронулся.
— Жизнь теперь очень дорогая, не до сбережений.
— А что бы ты, Ежи, сказал о миллионе долларов? Все равно, наличными или чеком на любой банк.
Сендер отложил чашку, внимательно посмотрел на собеседника. Они были достаточно серьезными людьми, чтобы шутить такими вещами. Потом улыбнулся и весело сказал:
— За такие деньги я запросто могу слетать и разбомбить Вашингтон. Но только один раз.
— А Москву?
— Москву? — переспросил бывший летчик-снайпер. Он еще раз взглянул в лицо собеседника, теперь уже находя в нем восточные черты, вспомнил репортажи из Чечни в программе новостей, и ему все стало ясно. — За такие деньги можно и Москву, — наконец произнес Сендер, — только деньги вперед. Мне нужен „МИГ-29“ и подробный план моей эвакуации из России.
— Насчет денег я все сказал, твой выбор, как их получить. Истребитель ты тоже получишь. Ну а выход из игры, когда все будет сделано, мы можем обсудить с тобой. Ты ведь не захочешь, чтоб твое имя фигурировало во всей этой истории.
— Правильно, — кивнул венгр.
Сейчас он понял, что надо продумать не только выезд из России, но и въезд в нее, чтобы никто и никогда не узнал, что это его работа. Иметь врагом целое государство — слишком опасно.
— Ну, если все так, как ты говоришь, Руслан, — наконец произнес Ежеф, — то я согласен. Теперь давай обговорим более подробно условия будущей операции…
Во второй половине дня вокруг покосившегося здания станции толпилось непривычно много людей, и все они были приезжими. Добирались до Кузино кто на электричках, кто в маршрутных автобусах или на попутках.
Сидя на скамейке в зале ожидания, Сергей уже в сотый раз изучил расписание пригородных поездов, выкурил полпачки сигарет. То и дело поглядывая на циферблат часов, отсчитывал время до начала операции. Наконец часовая и минутная стрелки сошлись в заданных точках — как говорят военные, „время Ч“, начало операции.
— Щегол, — обратился Луницкий к своему ординарцу, — пойдем получим груз.
Вслед за ними из зала ожидания стали выходить крепкие парни спортивного типа. Будто прогуливаясь, они не спеша направлялись к пакгаузу багажного отделения. В „багажнике“, кроме трех пьяниц рабочих, никого не оказалось; сидя за столом, оклеенным газетами, они „причащались“ красным вином.
— Нам бы получить груз, — проговорил Сергей, осматривая багажное отделение. Территория была ограждена высоким двухметровым забором, здесь могло разместиться несколько сот бойцов, не только команда Луницкого.
— Это тот, что сегодня пришел? — спросил краснолицый грузчик в черном драном халате.
— Он самый, — кивнул Щегол.
— Так иди получай, другого все равно нет.
Щегол направился в ту сторону, куда указал грузчик, а Луницкий присел к столу и обратился к рабочим:
— Слышь, мужики, а может, разрешите нам с корефанами перекантоваться здесь до прихода поезда?
— Ставь пузырь, и кантуйтесь сколько хотите, — разливая по стаканам остатки вина, ответил краснолицый.
— За этим дело не станет.
— Ну, так давай.
Через минуту в помещение „багажника“ стали заходить „корефаны“. Рабочие сначала даже не обратили внимания на входящих, а потом было уже поздно.
— Да вы что, мужики, — попытался возмутиться краснолицый, но его успокоили дружки.
— Молчи, ты что, хочешь по морде получить, посмотри на эти рожи.
— Слышь, Серега, может, пришьем этих сиволапых, — шепнул на ухо Луницкому один из боевиков, но тот его одернул:
— Успеешь еще „нашиться“, иди лучше готовься. Вытащив во двор тяжелые ящики, боевики, орудуя топорами и ломами, срывали тяжелые крышки. Внутри лежали аккуратно сложенные универсальные комбинезоны, легкие бронежилеты и кивларовые шлемы. Под одеждой находилось оружие: тупорылые американские пистолет-пулеметы „хеклер кох“ МР-5, многозарядные австрийские пистолеты „глок 17“, тактическая экипировка, вмещавшая дюжину снаряженных магазинов к автоматическому оружию, штурмовой нож, кобуру и аптечку. Имрам Магамедов хорошо позаботился о снаряжении боевиков. То, что им предстояло сделать, требовало не только хорошей подготовки, но и специального оружия. Луницкий, сжав губами фильтр сигареты, смотрел на рабочих, те, забыв о разлитом по стаканам вине, пялились на переодевающихся бойцов. Спокойно, даже буднично сбросив цивильную одежду, парни облачались в комбинезоны, слышались щелчки замков экипировки и оружейных затворов.
Экипировавшиеся отходили в сторону, присаживались на корточки у забора, курили или тихо переговаривались. Наконец наступила очередь Сергея переодеваться. Щегол, с оружием на изготовку, стал у двери в багажное отделение. Облачившись в комбинезон, Луницкий не стал надевать бронежилет, он был слишком тонким, чтобы служить защитой от автоматных пуль. Сергей это знал, как и то, что тяжелые бронежилеты слишком громоздкие и будут помехой в предстоящей операции, легкие же должны быть психологическим стимулятором. Застегнув ремни сбруи, достал со дна ящика мало похожий на оружие бельгийский пистолет-пулемет „Р-90“ — последняя модель оружия спецназа НАТО, портативность которого делала его наиболее привлекательным для замыслов террористов. На дне осталось лежать несколько подствольных винтовок „Л96 А1“, оснащенных оптическими прицелами и глушителями на всю длину ствола. Мощное бесшумное оружие английских снайперов.
Вставив в паз прозрачный магазин с золотистыми остроконечными патронами, Сергей передернул затвор, досылая патрон в патронник, и, взглянув на циферблат наручных часов, негромко произнес:
— Этих связать.
Куцый ствол пистолета-пулемета уперся в трех работяг. Когда боевики, заломив им руки, скрутили и связали бельевой веревкой, заткнули рты грязными тряпками, он добавил:
— Приготовиться снайперам, скоро ваш выход.
…Рация захрипела, чавкнув, гортанно выкрикнула:
— Аист взлетел.
Луницкий отключил радиостанцию, сунул ее в подсумок, посмотрел на собравшихся вокруг него боевиков и громко произнес:
— Господа, время действовать. Начинаем.
Группа боевиков под командой Щегла вышла из пакгауза и быстро направилась к станционным постройкам. Через несколько минут все служащие, от начальника станции, диспетчера, обходчиков до кассира с дворником, были заперты в пустом сарае багажного отделения. — Теперь выход снайперов, — продолжал руководить Луницкий.
Восемь человек, вооруженные английскими винтовками и портативными рациями, разошлись к обусловленным местам засады. Две пары устроились в кустах на въезде и выезде, еще две пары разместились на крыше станции, заняв там огневые позиции.
— У нас порядок, — наконец доложили стрелки.
Тем временем боевики-автоматчики, разделившись на три группы, заняли позиции недалеко от снайперов с двух сторон железнодорожного полотна.
Убедившись, что“ бойцы укрылись, Сергей посмотрел на шестерых оставшихся с ним „людей Имрама“. Они не были боевиками. Высокого, худого, с продолговатым лицом, называли Мастер. Он был в черном комбинезоне, только вместо оружия и боеприпасов в его подсумках находился инструмент: отвертки, пассатижи, кусачки. Все, что знал о Мастере Луницкий, это то, что когда-то тот был инженером-электронщиком. Остальные спецы вообще не имели имен, бывшие инженеры-конструкторы из одного закрытого НИИ, им отводилась в этой операции определенная роль.