"Хаммер" уже был рядом, когда "Як-141" завис над посадочной площадкой и стал медленно опускаться, выпустив шасси.
Едва крылатая машина коснулась асфальтированного покрытия, как подъехал груженый внедорожник, к самолету бросилось несколько бойцов во главе с Сергеем Жуковым. Одновременно задрался стеклянный фонарь над кабиной истребителя, летчик показал встречающим большой палец, что на всех языках мира означает "хорошо". Потом из-за кресла пилота появилась зеленая физиономия в больших роговых очках с толстыми линзами, это был специалист по ядерному оружию. Крепкие руки тут же извлекли его из кабины и бережно опустили на грешную землю. После тщательного осмотра боеголовки спец авторитетно заявил:
— Код не расшифрован, термоядерный запал не активирован.
— Это радует, — улыбнулся полковник Чернявский, которому пришлось возглавить объединенные силы спецназа. — Можно приступать к погрузке.
Несколько бойцов с готовностью бросились к левой плоскости крыла истребителя, открыли термос, из которого извлекли пустую емкость из-под топлива, потом при помощи принесенных морпехами четырех домкратов стали поднимать полуторатонную боеголовку.
Процесс погрузки Артема Чернявского уже мало волновал, для этого достаточно присутствия и одного лейтенанта. Оставив руководство погрузочными работами на Сергея Жукова, полковник направился к разложенной у обочины плащ-палатке, на которой лежал командир морских пехотинцев.
— Как он? — тихо спросил Артем у бойца, делавшего Волину перевязку.
— Плох, — угрюмо ответил морпех. — Крови много потерял, его бы скорее в госпиталь.
— Хорошо бы, — согласился с бойцом Чернявский, не отрывая взгляда от Игоря. Тот лежал на спине с закрытыми глазами, его лицо было смертельно бледным, и лишь губы оттенялись блекло-фиолетовым цветом. — Хорошо бы в госпиталь, но как?
— Я знаю как, — возле чекиста внезапно появился старшина Франчук, его глаза горели лукавыми огоньками, и он озорно кивнул на двухфюзеляжный истребитель.
Артем сразу понял, к чему клонит старшина. Одергивать или отговаривать его он не стал, лишь спросил:
— Уболтать летуна сможешь?
— Попытаюсь, — ответил Франчук и поспешил к самолету. Погрузка боеголовки прошла удачно, и двое бойцов уже заканчивали соединять створки на термосе.
Пилот Георгий Лысов оказался мужиком с понятиями. Выслушав старшину, он лишь двинул плечами:
— Я не против, а как мой пассажир? У него ведь билет в оба конца.
— Уговорим, — уверенно пообещал Франчук и со всех ног бросился к стоящему в стороне спецу.
Старшине пришлось применить все свое красноречие. Спец был сугубо мирным человеком и не собирался надолго застревать в зоне боевых действий. Но Александр Франчук все же нашел болевую точку спеца и надавил на нее. С жаром заговорив о патриотизме, морпех увидел, что спецовские линзы блеснули не хуже окуляров снайперских прицелов. И тут же была выдана тирада, весь смысл которой сводился к тому, что спасти жизнь Героя России — значит, самому совершить подвиг. Франчук еще подсластил пилюлю:
— Зачем вам лететь на этой канистре с бензином в позе эмбриона? Через два часа мы вместе полетим на вертолете и медленней, и с комфортом, — а напоследок добавил: — А до этого времени я лично буду вас защищать.
Спец капитулировал вскриком:
— Я согласен!
Волина тут же подхватила дюжина рук, его бережно подняли и уложили за креслом летчика. Прозрачный фонарь снова опустился на кабину. "Хаммер" отъехал в сторону и замер у обочины. С ревом включились подъемные двигатели истребителя…
— Полундра, — собравшихся вокруг самолета отвлек возглас наблюдателя из группы Орлова. Все обернулись на крик и увидели, как из нутра горы Хазар, подобно стальной гидре, выползает автоколонна. Головой смертоносной змеюки был похожий на рыло щитомордника броневик с бесформенным наростом башни, из которой торчал тонкий ствол скорострельной пушки.
Морские пехотинцы, бойцы "Вымпела" в одно мгновение рассредоточились, занимая удобные позиции для обороны.
Возле Александра Франчука в траву зарылся спец, справедливо полагая, что старшина обязан защищать его своим телом. У Франчука на этот счет было свое мнение, сводившееся к тому, что ему не нравится, когда вертятся под ногами, особенно в бою. Поэтому Александр сказал спецу как можно деликатнее: