Выпустив дым через ноздри, пожилой разведчик произнес:
— Владимир Иванович был изгнано Олимпа Министерства обороны за точку зрения, прямо противоположную точке зрении самого министра. Талащицкий считал, опираясь на разведданные своих пластунов, что сперва надо уничтожить неожиданным авиационным налетом всю бронетехнику, артиллерию, склады с вооружением и боеприпасами. Затем вертолетными десантами захватить все господствующие высоты, перекрыть дороги. И только после этого начать вторжение, сопровождая каждый захваченный километр земли огненным шквалом артиллерии. «Противника надо было деморализовать, а затем давить так, чтоб остался один фарш». Но у министра обороны на этот счет было другое мнение, он полагал: «Этих гребаных носорогов раком поставит один полк ВДВ за два часа». В результате тысячи трупов, десятки тысяч раненых и сотни единиц сожженной бронетехники. Кто-то же должен быть виноватым? Долго искать не стали, Талащицкому припомнили и октябрь девяносто третьего, когда он не бросил армейский спецназ на Белый дом, в общем, собрали все грехи и, отстранив от должности, отправили на пенсию.
— А в отместку спецназом стали затыкать все дерьмовые дырки в этой войне, — добавил Волин.
— Да уж, — кивнул генерал, — спецназовцы и в атаку ходили, и штабы с большими начальниками охраняли и колонны сопровождали. В общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Ну, твой-то батальон, Игорь Александрович, миновала чаша сия?
— Мы вроде как и не спецназ, — улыбнулся Волин, — связисты мы. — Он указал кивком головы в сторону огромных антенн космической связи, на фоне которых виднелись башни БМП, зарытые в грунт. — А то, что «подхалтуриваем» в свободное от «работы» время, это не считается.
Генерал знал истинное предназначение огромных параболических антенн, они скачивали информацию со спутников-шпионов, пролетающих над территорией мятежной республики. Разведывательная информация тут же обрабатывалась и, если возникала необходимость уточнения, можно было оперативно задействовать беспилотный разведчик «Шмель» или направить разведгруппу. Вся информация отправлялась в Москву, в оперативный отдел ГРУ, а оттуда в Генштаб Министерства обороны.
— Так чем же сейчас занимается Владимир Иванович? — отвлек генерала от размышлений Волин.
— Поселился на даче и вроде начал писать книгу. Но потом, говорили, все забросил и уехал куда-то в Африку, на сафари.
— Как же такого человека выпустили из страны? — удивился подполковник.
— А-а-а, — махнул рукой Журавлев, — если сейчас выпускают носителей государственных секретов, то Талащицкого сам бог велел отпустить. Что он может? Разве что подготовить к войне какую-нибудь самостийную армию, так этим грешат и французы, и англичане, и поборники мира во всем мире американцы…
Небосвод стал светлеть, обозначая горбатые пики далеких гор. Генерал бросил окурок в гильзу крупнокалиберного снаряда, приспособленную под большую пепельницу, затем взглянул на циферблат своих наручных часов.
— О-о, да мне пора.
— Может, останетесь на завтрак?
— Нет, надо ехать. В девять я должен быть в Москве, доложить о результатах операции. Скоро президентские выбры, а тут бесконечная бодяга, ни взад ни вперед. Может, теперь до всех дойдет, что пора заканчивать войну.
— Будем надеяться, — без особой надежды ответил подполковник.
Часть 1 ЧП МЕЖДУНАРОДНОГО МАСШТАБА
С первых дней май выдался солнечным и теплым, вовсю цвели каштаны и акации, город зеленел на глазах и благоухал, как большой цветочный магазин.
Остановив серого цвета «шестерку» на платной стоянке, из машины выбрался высокий, крепко сложенный мужчина в дорогом, но неброском костюме, белой сорочке и галстуке в тон. У него было открытое лицо с крупными чертами, черные с проседью аккуратно подстриженные волосы. Заплатив щуплому пареньку с красной повязкой на рукаве за парковку, мужчина направился в сторону центральной улицы.