- Не слишком плохим, Ваше Преосвященство. Капитан - очень любезный человек. Он делал все, что мог.
Кардинал склонился к столу, взял несколько сколотых вместе листков бумаги.
- Мисс Робертс, - сказал кардинал, - вы очень настойчивы. Мы получили от вас несколько писем.
- Да, Ваше Преосвященство. На которые мне не ответили.
- Мы сделали это, - объяснил кардинал, - намеренно. Мы не имеем обыкновения отвечать на письма. В особенности на такие, как ваши.
- Мне следует сделать вывод, что мое присутствие здесь нежелательно?
№Ну, вот, - вспомнила она, - вот и ошибка - забыла назвать его "Преосвященным"¤.
Было непонятно, заметил ли это кардинал, но замечания не сделал.
- Не знаю, - сказал он, - как бы вам объяснить нашу тактику, чтобы не показаться невежливым.
- Не стесняйтесь, Ваше Преосвященство, будьте невежливым. Я должна знать правду.
- Мы не испытываем желания, - ответил кардинал, - чтобы о нашем существовании и том, чем мы занимаемся, стало широко известно.
- Но вы могли бы, Преосвященный, сообщить мне об этом раньше, до того, как я отправилась в путешествие. Я бы прислушалась к голосу разума, поняла ваше желание, вашу позицию. Но вы, вероятно, рассчитывали, что, игнорируя мои письма, не отвечая на них, вы сумеете разочаровать меня в моих намерениях?
- Мы на это надеялись, мисс Робертс.
- Как видите, ваш психологический трюк не удался, Ваше Преосвященство. Честное признание своей позиции помогло бы вам лучше.
Кардинал вздохнул.
- Это упрек?
- Не думаю, - ответила Джилл. - Обычно я стараюсь ни в чем не упрекать высокопоставленных лиц. Никогда не была большой любительницей вступать в споры. Но мне все-таки кажется, что я заслуживала лучшего обращения. В своих письмах я была откровенна. Я писала вам о том, что мне хотелось бы сделать, что я надеялась сделать. Вы бы могли, Ваше Преосвященство, прямо и честно ответить, что мое присутствие тут нежелательно.
- Да, мы могли так поступить, - согласился кардинал. - Это действительно было бы более честно по отношению к вам и более порядочно с нашей стороны. Но... мы полагали, что такой ответ вызовет нежелательный интерес, еще больший интерес к тому, чем мы здесь занимаемся. Отказ принять вас мог означать, что наша работа носит некий секретный характер, - а так оно и есть. Вместо того чтобы отбить у вас охоту лететь сюда, мы таким образом создали бы впечатление, что все, происходящее здесь, еще более важно и таинственно, чем вы предполагали. Да, мы работаем с минимальной оглаской и крайне заинтересованы в том, чтобы все оставалось так, как есть. Мы трудимся уже десять столетий и за это время добились некоторых результатов, но все же продвинулись не так далеко, как надеялись. Для достижения цели могут понадобиться еще многие тысячелетия, и, чтобы выполнить намеченное, мы должны трудиться без помех. Мы не хотим, чтобы про нас узнала вся Галактика.
- Ваше Преосвященство, но каждый год к вам прибывает великое множество паломников!
- Это верно. Но это капля в море по сравнению с той оглаской, которая произошла бы, если бы о нас написал журналист с вашей репутацией и квалификацией. Паломники прибывают с разных планет, многие из них - приверженцы тайных культов - и что-то где-то о нас слыхали. Но именно потому, что культы у них тайные, а паломники, исповедующие их, разбросаны по многочисленным планетам и мало кто из них прилетает к нам большими группами с какой-либо одной планеты, можно с уверенностью заявить, что паломничество не носит такого массового характера, как может показаться на первый взгляд. Знания о нас рассеяны, как сами паломники. Мы никого не посвящаем в нашу веру, мы не проповедуем, не осуществляем никакой миссионерской деятельности в Галактике. У нас, собственно, и нет никакого благовестия пока, чтобы его проповедовать. Когда-нибудь настанет время, и мы обретем благовестие, но пока, как я вам сказал, его у нас нет. Однако мы не можем, не имеем права захлопнуть двери перед теми, кто ищет встречи с нами. Мы должны сделать для них все, что можем. Кроме того, честность обязывает меня признаться, что мы рады их пожертвованиям, поскольку нас никто не финансирует...
- Позвольте мне написать о вашей работе, Преосвященный, и вы получите финансирование. У вас появится любая необходимая вам поддержка.
Кардинал сделал отрицательный жест.
- Такая поддержка, - сказал он печально, - обойдется нам слишком дорого. Нам еще очень многое предстоит сделать, и мы должны следовать по избранному пути сами, и так, как мы желаем. Вслед за помощью из Галактики на нас неизбежно обрушилось бы давление, а это помешало бы нашей работе. Как бы мы ни преуспели, мы обязаны делать вид, что успехи наши невелики. Любая шумиха, любая реклама сработают против нас. Мы должны быть преданы своей мечте созданию универсальной религии, а на все остальное просто не имеем права тратить время. Огласка уничтожит нашу цель. Вы понимаете?
- Стараюсь понять, Ваше Преосвященство, - ответила Джилл. - Но, право же, неужели для того, чтобы добиться цели, стоит окружать себя такой тайной?
- Мисс Робертс, именно этого мы и добиваемся. Если бы мы не скрывались, нам бы очень мешали. Нашлись бы, наверное, не только такие, кто действовал бы из добрых побуждений, но и те, кто желал бы повредить нам. Даже сейчас...
Об оборвал себя на полуслове и не мигая посмотрел на Джилл.
- Даже сейчас, Преосвященный, - повторила Джилл.
- Попробуйте представить себе, - сказал он, - что даже сейчас мы обладаем кое-чем, что могло бы быть использовано на пользу Галактике, но пока никому ни при каких обстоятельствах не может быть передано, до тех пор, пока мы не убедимся, что знаем об этом абсолютно все. Существуют силы, я в этом абсолютно уверен, которые мечтали бы похитить у нас то, чем мы обладаем, украсть наши знания для своих корыстных целей, в то время как их совершенно не будет интересовать целостная картина познания, к которой мы так стремимся. Мы боимся не за себя - мы боимся за всю Галактику, может быть - за всю Вселенную. Наша структура должна оставаться неприкосновенной. Когда работа будет завершена, мы обретем неделимые, целостные знания, основанные на логике, которую никому не удастся опровергнуть, которая будет очевидна для любого, кто прикоснется к ней. Это Знание, эту Истину нельзя будет растащить по кусочкам и вынести на продажу с лотка. А опасность подобного разворовывания мы осознавали с самого начала. Все эти годы ощущение опасности не покидало нас. Даже сейчас мы боимся этого, даже сейчас, когда трудимся в строжайшей тайне, мы не без основания подозреваем, что кто-то крадет знания, отщипывает по кусочку, как мышка отщипывает крошки от большого куска сыра. Мы не знаем, кто это делает, как ему или им это удается, не знаем даже, какова цель этого мелкого воровства, но мы уверены, что кто-то этим занимается. Конечно, с этим можно было бы и смириться, но если мы раскроемся для всей Галактики, если вы о нас напишете...