Может быть, - думала Джилл, - стоит начать с того, что я - органическое существо. Но откуда им знать, что значит №органическое¤. Ну, допустим, расслышат, но ведь значения этого слова они не знают. Нет, не поймут. Значит, надо начинать с еще более примитивного уровня. Придется объяснить им, что такое №органика¤. Может быть, если мне удастся достаточно просто и доступно сформулировать это понятие, они поймут меня, ведь они, вероятно, встречались когда-нибудь с другими формами органической жизни? Да и потом, может быть, и они сами - органические существа - отчего я их сразу в неорганические записала?
Итак, как же мне свести понятие №органическая жизнь¤ к самому примитивному уровню? И вообще, положа руку на сердце, что такое №органическая жизнь¤? Хотела бы я знать... Будь тут Джейсон, он бы вероятно смог помочь. Он ведь врач и наверняка знает, что это такое. Как же это объяснить? Что-то там было насчет углерода, но что?¤
Нет, Джилл не помнила розным счетом ничего. Проклятье, проклятье, ПРОКЛЯТЬЕ! А еще журналист - человек, который должен знать обо всем на свете! И ведь считала себя всезнайкой, - а дошло до дела, и оказывается - самых элементарных вещей не знает! Прежде, готовясь к интервью, Джилл имела привычку загодя узнавать как можно больше о предмете своего интереса, чтобы не попасть впросак с глупыми вопросами. Но тут... даже если бы у нее было время на подготовку, как можно было подготовиться? Никаких предварительных материалов. Нет, может быть, где-то такие материалы и были, но не в мире людей.
Да, пытаться сделать что-то самостоятельно в этом мире - полное безумие. Но здесь Шептун, он часть ее самой, и он должен как-то участвовать в происходящем. Вместе с ней, как одно целое. А он, как назло, спрятался где-то и не помогает...
Розово-красный кубоид прекратил отступление и остановился на некотором расстоянии от Джилл. Ушел он, правду сказать, недалеко. К нему потихоньку подходили другие кубоиды. Скоро вокруг него собралась целая компания.
№Думают напасть, не иначе, - решила Джилл, - как на Джейсона¤.
И, решив, что лучший способ защиты - нападение, она смело шагнула к розово-красному кубоиду. Пока она шла, с его передней поверхности стерлись все уравнения и даже кошмарная канитель графика. Поверхность стала совершенно пустой, ровного розово-красного цвета.
Джилл подошла к кубоиду вплотную. Подняла голову и разглядела в нескольких футах над собой его вершину. Передняя плоскость кубоида оставалась пустой. Все остальные кубоиды, собравшиеся неподалеку, не двигались. Замерли и значки, и графики на их поверхности.
Несколько мгновений ничего не происходило. И вдруг... на передней плоскости розово-красного кубоида стало появляться что-то новое. Рисунок был ярко-золотой, какой-то радостный.
Линии возникали неуверенно - так рисовал бы маленький ребенок, рука которого еще не окрепла...
Сначала ближе к верху плоскости нарисовался треугольник - равносторонний, вершиной вниз. Затем к нему примкнул другой треугольник - побольше, вершиной вверх. Потом, после некоторого раздумья, на рисунке появились две параллельные прямые, выходящие из основания нижнего треугольника.
Джилл смотрела на рисунок, не веря своим глазам, и наконец у нее вырвалось:
- Но... это же... я! Верхний треугольник - голова, нижний - туловище, тело, одетое в платье, а две палочки - ноги!
Затем с одной стороны от рисунка возникла извилистая загогулина и пять точек.
- Это знак вопроса? - спросила Джилл неизвестно кого. И решила: - Да, это знак вопроса. Они спрашивают меня, что я такое!
№Вот-вот, - сказал Шептун внутри ее сознания. - Тебе удалось привлечь их внимание. А теперь моя очередь...¤
Глава 42.
В кабинете кардинала горели свечи, но все равно было темно. Темнота, казалось, пожирала слабый свет свечей. Причудливые очертания мебели напоминали фантастических чудовищ - не то дремлющих, не то приготовившихся к прыжку. У двери, расставив ноги, застыл робот-охранник. Кардинал восседал на высоком стуле с прямой спинкой, закутавшись в лиловую мантию.
- Доктор Теннисон, - сказал он. - За все время вашего пребывания в Ватикане вы впервые удостоили меня своим посещением.
- Я знаю, как вы заняты, Ваше Преосвященство, - сказал Теннисон. - И потом, до сих пор в этом не было необходимости.
- Сейчас такая необходимость возникла?
- Думаю, да.
- Вы пришли ко мне в трудное время. Такого трудного времени в Ватикане еще не бывало. Это глупцы...
- Именно поэтому я и пришел к вам, - решительно оборвал кардинала Теннисон. - Джилл...
- От человека, - продолжал кардинал, словно не обратив внимания на то, что его прервали, - еще можно было ожидать такого. Люди эмоциональны. Слишком эмоциональны. Порой мне кажется, что вам недостает здравого смысла. От роботов я такого не ожидал. Мы - народ уравновешенный, порой даже флегматичный. Да, наверное, и вы бы не подумали, что роботы способны довести себя до такой истерии. Прошу простить. Вы хотели поговорить о Джилл?
- Да, хотел.
- Джилл, доктор Теннисон, - самая лучшая из всех людей, с кем мне когда-либо довелось встречаться. Она, можно сказать, породнилась с нами. Ей интересны мы, ей интересен Ватикан. Вы, конечно, знаете, как упорно она трудится.
- Безусловно.
- Когда она пришла к нам впервые, - продолжал кардинал, - ее интерес к нам был более чем поверхностный. Она хотела написать о нас, но, как вам известно, мы не могли этого позволить. Некоторое время я считал, что ей следует улететь отсюда первым же рейсом. Но мне этого не хотелось, потому что уже тогда, задолго до того, как убедился в этом сам, я догадывался, какой она талантливый и преданный делу историк, - именно такой, какой нужен и какого мы никак не могли разыскать. Джилл хотела написать нашу историю для других, а теперь пишет для нас. И все мы счастливы. Вам, наверное, кажется странным, что нам понадобилась собственная история?
- Нет, почему же, - пожал плечами Теннисон. - Я, конечно, не психолог, но думаю, что она нужна вам потому, что вы проделали работу, которой не без основания гордитесь.