— Вот это скорость! Откуда вы его знаете и о какой ложе шла речь?
— Я познакомился с ним давно. Тогда он был еще гроссмейстером «Братства истинных наследников креста и розы», одной из наиболее влиятельных масонских лож. Их эмблема очень похожа на рисунок из пещеры. Он мог бы пролить нам свет на то, как этот рисунок попал в пещеру и что значит эта надпись.
— Питер, что у вас общего с такими сектами? Я бы никогда о вас такого не подумал…
— Это не секта. Это масоны или, лучше сказать, тайное общество, но ни в коем случае не религиозное объединение. Они преследуют безобидные социальные цели, такие как братство, взаимопонимание и так далее. Одно из основных положений запрещает дискуссии на тему религии и политики во время их собраний.
— Это вовсе не значит, что они не секта. Это же масоны носят фартуки и капюшоны и в темных комнатах при тусклом свете свечей протягивают друг другу руки?
— Ваш глубокий дилетантизм просто поражает меня. Согласен, большинство их символов, обрядов и традиций кажутся религиозными. Но на самом деле все это имеет очень интересную культурно-историческую подоплеку, уходящую своими корнями в XVIII век.
— Ладно, профессор, раз вы так говорите… Надеюсь, ваши разговоры не доведут вас до оккультизма!
Питер вздохнул.
— Это не имеет никакого отношения к ложе, но я понял, на что вы намекаете. Не беспокойтесь. Оккультизм — это, пожалуй, последнее, чем меня можно заинтересовать.
Себастьян Хоке забрал исследователей из отеля ровно в одиннадцать часов вечера. Они сели в его машину и по окружной выехали в пригород Парижа.
— Было непросто организовать встречу, — рассказывал Себастьян, — в храме сегодня проходит рядовое собрание. Но гроссмейстер на месте. К сожалению, просто остаться снаружи никак нельзя. Поэтому нам вместе придется пройти церемонию приветствия, и только потом мы сможем уединиться с ним.
— Если нам придется есть или пить что-то необычное, — вставил Патрик, — я бы предпочел знать об этом заранее, чтобы успеть смыться оттуда.
— Об этом вам не стоит беспокоиться, месье, — Себастьян указал на коробку на заднем сиденье: — Внутри вы найдете черные капюшоны и фартуки. Мы все носим такие. Дальше вы везде будете следовать за мной и делать то, что я вам говорю. В остальном вам нужно только молчать.
— Черные капюшоны и фартуки! Я так и думал. Питер, вы это уже проделывали?
— Только слышал об этом.
— Что ж, очень успокаивает…
Голос Патрика звучал не слишком уверенно. Он распаковал фартуки и рассмотрел их. Они были сделаны из очень тонкой белой кожи ягненка и, судя по всему, должны были завязываться на талии так, чтобы прикрывать зад. Патрик покачал головой.
Все трое прибыли в очень тихий район. Из-за деревьев аллей и старых стен выглядывали фешенебельные виллы. Себастьян остановился около больших кованых ворот, прямо у окошка с переговорным устройством. Он опустил стекло и проговорил в микрофон несколько непонятных слов. Через пару секунд ворота отворились, и машина въехала внутрь. Проезд был довольно широкий, мощенный булыжниками. Освещения не было ни на дороге, ни на всей остальной территории виллы. И только благодаря свету автомобильных фар можно было видеть, что там находится. Себастьян повернул машину на парковочную площадку, достал из бардачка две черные тряпочки, вышел и завесил свои номера. Только после этого они продолжили поездку. По извилистой и заросшей по краям рододендронами дороге они доехали до просторной поляны, на которой стояла вилла внушительных размеров. Перед ней уже было припарковано два десятка автомобилей с закрытыми номерами.
— Это что, встреча анонимных алкоголиков? — спросил Патрик.
Себастьян повернулся к нему с сердитым выражением лица:
— Надеюсь, месье, вы в состоянии прикусить свой язык прямо сейчас. Заседания ложи всегда анонимные. Ни одни из посвященных не знает, кто скрывается под капюшоном рядом с ним. Благодаря этому мы можем не испытывать стеснения и сосредоточиться только на словах и поступках.
— А-а…
— Я вынужден попросить вас надеть капюшоны и фартуки прямо здесь.
— Если организация анонимна, откуда же вы знаете имя своего гуру?
Кажется, Патрик и не собирался замолкать, но Себастьян, видимо, решил больше не реагировать на его реплики.
— Разумеется, мы не используем наши настоящие имена, — ответил он.
— Ну да, мог бы и сам догадаться.
— Патрик, я прошу вас, — умолял Питер, — нам необходима эта встреча.
— Хорошо. Надеюсь, никто не сфотографирует меня в таком наряде, — он посмотрел на Питера сквозь прорезь в капюшоне и понизил голос: — Представляю, какие могут быть заголовки: «Фетишист Патрик Невро и его тайные сексуальные пристрастия».