Патрик злился на себя, за то что не знал латыни. Несмотря на род своей деятельности, он ни разу не испытывал неудобства из-за того, что не изучал древний язык. И вот теперь ему это просто необходимо, чтобы поговорить с пастухом! И как же заставить его заговорить снова? Патрик начал вспоминать все, чему его учили в университете и школе. Итак, какие крылатые фразы он знает? Veni, vidi, vici — пришел, увидел, победил. Alea iacta est — кажется, кости брошены… Да, с таким набором будет трудно поддержать разговор.
— А, была не была! — подумал Патрик, садясь на край кровати. — Меня же все равно никто не слышит!
— Ave, — произнес Патрик и с иронией покачал головой. Такое приветствие он слышал в контексте с Юлием Цезарем, который две тысячи лет назад завоевал всю Францию.
Но пастуху этого, кажется, хватило, и он снова зашевелился. Его глаза снова стали бегать по комнате, несмотря на то что Патрик сидел прямо напротив него.
— Ne sis confisus illis, qui te adiuvare student, — повторил он еще раз, и ученый сравнил это со своими записями.
— Ne sis confisus illis, qui te adiuvare student, — прочитал Патрик, и пастух повторил за ним.
— Да, да, это я уже знаю. Может, вы скажете что-нибудь еще? Hoc sit exemplum! Если бы я только знал, как там дальше! Слышите меня? Hoc sit exemplum, veni, vidi, vici…
Глаза Жака снова нашли Патрика и уставились на него. Когда он начал говорить, его голос был не таким сильным, как раньше.
— Ne intraveris…
Патрик записал услышанное и повторил. Но пастух говорил все тише, и ученому пришлось нагнуться к самым губам больного.
— Ne intra… eris… cogno…scientiam.
— Громче! Говорите громче! — Патрик судорожно делал записи.
— Ne intra… eris… cogno…scientiam, — слова были уже еле различимы.
— Ne intra eris et cogno…scientiam? Жак! Еще раз! Veni, vidi, vici, слышите меня?
Глаза пастуха снова уставились в пустоту.
Черт! Патрик боролся с непреодолимым желанием встряхнуть как следует пастуха, чтобы привести его в себя. Он снова ушел в никуда. Так, словно он сделал задуманное или сказал самое главное. Что ж, может, это так и есть. Патрик очень надеялся, что Питер сможет расшифровать слова Жака. Но все же еще раз попробовать стоит.
— Ave! Жак! Ave!
Жак повернулся так, будто не хотел, чтобы его будили. Патрик потормошил его слегка за плечо.
— Ave, Жак! Вы еще здесь? Вы слышите меня? Где вы? Quo Vadis.
Патрику в голову пришла неожиданная мысль. Quo Vadis — «куда идешь».
— Quo Vadis?! — повторил Патрик настойчиво в третий раз, склонившись над ухом пастуха.
Ответ последовал частями, очень медленно, словно доносился издалека.
— In… me… ma… nebo… dum… me… reppe… rero…
Дверь в палату открылась, и вошел охранник с первого этажа в сопровождении двух крепких сестер, каждая из которых и в одиночку в два счета справилась бы с Патриком.
— Месье, мы вынуждены попросить вас немедленно закончить свой визит.
Нехотя Патрику пришлось подчиниться их требованию. От пастуха все равно ничего нельзя было больше добиться. А когда он выходил из санатория, охранник протянул руку:
— Мой карандаш, если не возражаете.
Патрику не хотелось ехать в пещеру после обеда, поэтому он вернулся в отель и немного поработал за компьютером. С Питером они встретились лишь за ужином. Профессор сидел за столиком с какой-то блондинкой.
— Патрик Невро, это — Штефани Крюгер, — представил профессор коллег, — ее направили к нам из Женевы на должность языковеда.
Патрик быстро взглянул на Питера, но тот никак не отреагировал на его немой вопрос. Француз сухо поприветствовал женщину, сел за столик и заказал ужин. Незаметно он рассматривал ее и пытался составить о ней представление. Судя по внешности, она совсем не привыкла к тяжелой физической нагрузке и вряд ли захотела бы пачкать руки. Черт возьми, она выглядела просто великолепно. На своем опыте он не раз убеждался, что такая внешность зачастую сопровождается весьма недальновидным разумом и надменностью. Однако в результате беседы ни одно из этих предположений не подтвердилось. Но, как говорят, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Возможно, она все-таки что-то скрывала.
Они болтали о том о сем, о ее работе в Британском музее и экспедиции Патрика в Центральную Америку. И только после того, как на столе появилась первая бутылка корбье, напряженность спала, и Питер завел речь о проекте.
— Благодаря Штефани мы добились хороших результатов. Мы расшифровали еще пару текстов и наткнулись на нечто интересное. Вам непременно нужно взглянуть на рисунки.
— А о проходе есть какие-нибудь новости?
— К сожалению, пока нет, — ответила Штефани, — но у меня есть кое-какие мысли. Они еще, конечно, неопределенные, но сразу после ужина я хочу заняться этим.
— Как прошел визит в санатории? — спросил Питер. — Вы нашли пастуха?
— Да, нашел, — Патрик налил себе очередной бокал вина. — Должен признаться, это было не очень приятно. Он похож на зомби и находится где-то очень далеко от нашей реальности. Если его поставить перед пещерой в качестве наглядного примера, то смело можно будет отказаться и от дюжины рейнджеров, и от металлического заграждения.
— Неужели все так плохо? — спросила Штефани.
— Лучше бы он умер сразу.
— Я вас умоляю!
— Нет, я не шучу. Вас просто не было рядом. Иначе вы сказали бы то же самое. Сейчас он похож на выпотрошенную, высохшую оболочку, да и рассудок его не в лучшем состоянии.
— Что же, он полностью сошел с ума? — спросил Питер.
— Кое-что он все-таки сказал. Запись у меня наверху. Я не знаю, насколько это верно, но у меня такое чувство, что он говорил на латыни. И это было не просто бормотание, а бред абсолютно сумасшедшего человека. Может быть, результат шоковой терапии или чего-то в этом роде. Что бы там ни было, мне этого хватило сполна.
— Как ужасно! — сказала Штефани с ноткой сарказма. — Хорошо, что вы не стали санитаром, да?
— А вы крепкий орешек, — Патрик нахмурил брови. — Я сам засунул голову в этот проход, и со мной тоже произошла какая-то чертовщина. И у меня нет никакого желания кончить так же, как этот тип.
— Мне очень жаль, Патрик, я об этом даже не подумала, хотя Питер рассказывал мне.
Патрик ничего не ответил и уставился в меню.
— Патрик, вы в порядке?
Штефани взяла его за руку, но он проигнорировал этот жест и позвал официанта.
— Забудьте. Давайте закажем десерт и приступим к работе.
— Вот это оборудование! — удивилась Штефани, войдя в первый раз в кабинет. — Может быть, у нас есть и выход в Интернет?
— Я не знаю, — сказал Питер. — Есть?
— Выход в Интернет? Мы, правда, еще не пробовали, — пояснил Патрик, — но рассчитываем на это.
— Хорошо, это понадобится мне в дальнейших поисках.
Она села за стол и разложила на нем свои записки. На листочках были тексты из пещеры, рисунки и символы. Оба ее коллеги подсели к ней. Патрик зажег сигарету и отклонился на спинку.
— Да, если вы будете курить, мне это очень сильно помешает, — сказала Штефани, — спасибо, что спросили.
Патрик хотел было возразить, но, встретившись с пристальным взглядом Питера, закрыл рот и угрюмо затушил сигарету.
— Действительно, в пещере колоссальное количество текстов, — начала Штефани, — сегодня я посмотрела и списала только те из них, которые могу перевести сама более или менее хорошо. И там мы кое-что увидели. Как вы уже успели заметить, в пещере есть два вида текстов. Одни выполнены очень педантично и в некоторых местах идеально совпадают с формами стен. А кроме того, они нигде не пересекаются с другими текстами. Возможно, все они были написаны в одно и то же время. Это, как правило, более длинные тексты. Мы назвали их древними. Другие же тексты зачастую неразборчивы, кажутся как бы дописанными и напоминают средневековые граффити. За небольшим исключением, это короткие тексты в несколько строчек, предложений или слов. Эти тексты были нанесены гораздо позже, что можно понять хотя бы по тому, что кое-где они перекрывают древние надписи.