— Помню. Но что это?
— Это — тест на человечность… Технология чисто наша. Нашей Корпорации.
— Что она показывает? — Вдруг осипшим голосом спросил «трофей».
— Боишься?.. Правильно боишься. Тест абсолютный. Ибо слишком прост. И никаких супертехнологий Апокалипсиса. Потому очень надёжен.
— Ты не ответил, Охотник Корпорации!
Курт, так как смеяться и бежать было затруднительно, просто остановился и отдышался.
— Напугал я тебя! — ехидно хихикнул он.
— Значит, ты солгал?
— Нет. Про тест я сказал правду… Но чисто про тебя могу сказать — ты не Тёмный… В тебе нет Тьмы.
— Что вы подразумеваете под Тьмой?
Отдышавшись, Курт припустил дальше и некоторое время помалкивал. Когда же почувствовал, что пленник теряет терпение, то ответил.
— Тьма в человеке заставляет его лгать и обманывать ближнего своего, грабить и воровать у слабых, давать и тут же нарушать Клятву… поступаться Честью ради личной выгоды… Тьма в человеке заставляет его чтить как высший императив… личный интерес, пренебрегая интересом общим… Пренебрегая интересом людей, всего человечества… В тебе этого не было!
— И что из этого следует?
— Из этого следует, что ты относишься к Светлым… По нашей терминологии.
— А ты относишься к Светлым?
— Все Охотники — Светлые. Иначе они просто перестают быть Охотниками… Для нас очень важно вовремя опознать Тьму. Мы… С НЕЙ… ВОЮЕМ!
— Ты говоришь как церковник.
— Странное дело… Хелен — Высшая Оборотень…
Курт почувствовал, как вздрогнул пленник.
— Что, не знал, что она Оборотень из Высших? — тут же спросил Курт, но ответа не дождался.
— Так вот, — продолжил он. — Что странно, но и она нас назвала Церковниками… Видно за дело.
— Вот-вот! — не нашёл ничего лучшего, как ядовито заметить пленник.
— Зря ёрничаешь — у них тоже своя Правда. Они тоже сражаются с Тьмой, накатывающей на Мир… В очередной раз накатывающей.
— Меня не интересуют эти вздорные предсказания пустоголовых гадалок! — фыркнул пленник.
— А зря! Расчет сугубо научный.
— А ты его видел? — с вызовом спросил «трофей».
— Я участвовал в его разработке и расчёте. — Коротко и весомо ответил Курт.
— Я тебе не верю.
— Не верь. Но прогноз слишком тревожный. Сейчас вероятность повторения Кризиса — около восьмидесяти процентов… И всё потому, что Дома лезут в Запретное!!!
Для Охотника эта тема была болезненной. Ведь осознавать, что впереди новая Катастрофа и не иметь серьёзных средств это предотвратить, — очень тяжело. Это всё делает человека излишне резким в суждениях.
— И вы решили поэтому, помочь Обскурантам?
— У нас свои интересы… Но мы, по мере сил сами пытаемся остановить Катастрофу, — уже не так резко ответил Курт.
— Ты хочешь сказать, что ваши интересы часто расходятся с интересами Святой Инквизиции?!
— Да. И это очевидно. Но мы, как и они… всё равно пытаемся остановить сползание мира в Катастрофу.
— Чем и Как?!! — опять с вызовом начал юноша.
— Хотя бы тем, что мешаем собирать Древнее Зло… Мешаем поискам Запретных Технологий.
— …возрождая их сами!
— Бездоказательные обвинения марают Честь… — заметил Курт, — или у вас в Доме Блэр по-другому?
Пленник опять сконфуженно замолчал.
— И что вам даёт это определение на «Тёмный-Светлый»? — после длительного молчания спросил пленник.
— Хотя бы то, что мы решили не отдавать тебя в руки Святейшей Инквизиции… Ну, ты в курсе, что тебя как экзота у них ждал костёр? — подколол Курт юношу.
— А зачем тогда руку отстрелили?
— А что, сам догадаться не можешь?
— Нет, — буркнул спасаемый.
— Новую руку тебе вырастят. Это не мозги, где всё индивидуально. А вот для отчёта перед Инквизицией… что тебя мы якобы спалили… как раз хватит того огрызка.
— Что вы собираетесь со мной сделать?
— Отправить туда, где нет Инквизиции.
— И зачем всё так сложно, если всё равно убить собрались?
— А с чего ты взял… что мы тебя собираемся убить?
— А что, разве не так?
— Конечно, нет!
— А где нет Инквизиции? — усмехнулся спасаемый тоном риторического вопроса.
— Думаешь, они вездесущи?
— А разве нет?
— Конечно, нет!
— И где такой рай находится?
— По ту сторону неба! — последовал ответ.
Комета Кромера-Ланса IV. За три дня до столкновения
Быстров влетел в астрогаторскую как всегда по привычке, — вперёд ногами. По пути зацепил ногами фиксаторы возле монитора главного компьютера и окончательно затормозил схватившись за поручни по обе стороны от пульта управления.
На экране чётко нарисовалась уже давно приевшаяся схема. Только круг наибольшей вероятности уже не был таким большим, как в начале их пребывания на Базе. Теперь он съёжился до маленького кружочка почти в самом центре мутного шарика планеты Венера. Что собственно и нужно было.
— Серёга! Как там у тебя? Как движок?
— Да тянет… Работает. И будет работать. Всё нормалёк! Если так, то его ещё на пару комет хватит.
— Дай-то Бог!
— Да ты не дрейфь! Всё ведь уже почти завершено. Или разве за последнее время «киска» с курса сбивалась? Или круг вероятности за пределы лимба выходит?
— Да нет, всё нормально…. Даже если сейчас вырубить двигатель комета всё равно на Венеру лязгнется. Не в центре лимба, но с краю.
— Так в чём дело? Чего мандражируешь?
— Да вот всё тот шальной метеорит не даёт покоя. Слишком уж он какой-то странный был.
— А чем он-то тебе такой странный? — удивился Соколов.
— Да всё параметры столкновения, что вычислитель мне тут нарисовал, покоя не дают. Получается, что у него была аномально высокая скорость.
— А вот с этого места поподробнее… чой-то ты мне этого не говорил. И что за расчет?
— Ну по нему получается, что у этого метеорита была скорость не меньше чем в двести километров в секунду.
— А ты со вводными не ошибся?
— Не. Всё перепроверил. Даже слегка поварьировал их. Скорость даже больше получается.
— Нифигассе!
— Вот и я о том же.
Комета Кромера-Ланса IV. Катастрофа
— Не думаю, что оно так… фатально, — сказал Соколов, стараясь не отставать от Круглова.
Микрогравитация мало помогала в ходьбе по полу, так что приходилось забывать о ней и применять в полной мере привычки, полученные в невесомости. Толчок ногами — полёт до переборки, новый толчок и так далее, до дверей отсека. По пути ощущаешь себя как дельфин эдакий. Носом вперёд. Вытянулся. Только перед переборкой группируешься, чтобы шишек не набить и правильно ноги поставить для следующего «прыжка».
Всё-таки микрогравитация действовала, заставляя на длинных дистанциях летящее тело отклоняться от прямой траектории на ближайшие переборки. Это добавляло экзотики положению, заставляя экипаж постоянно пересчитывать в уме все свои кульбиты внутри корабля. Впрочем, быстро передвигаться по коридорам помогала отработанная за столетия, прошедшие с первых орбитальных станций, архитектура невесомости. Везде есть за что уцепиться или от чего оттолкнуться.
— Но мрачновато! — продолжил Круглов. — Ведь если продолжить в будущее траекторию мысли лидеров Инквизиции, то мы оказываемся за пределами их понимания Добра. Вообще вся эта дискуссия в Мировом Правительстве весьма дурно пахнет.
— Согласен.
— Но, думаю, что надо бы всё это выставить на обсуждение сегодня вечером.
— Ну… можно. Надо бы и посмотреть, что там придёт сегодня пакетом через меркурианский ретранслятор.
— Может, я тогда посмотрю?
— Не. Подожди. Я тут гляну на состояние… и пойдём вместе. А то весь кайф только тебе достанется.