«Значит, я всё-таки сломал рёбра. Плохо! Очень плохо! Перевязать бы, да где тут бинт возьмёшь».
— Тебя бревном по голове приложило. Ты, наверное, с минуту пролежал без сознания. Я уж думала, что осталась одна. Вставай, Максим, прошу тебя.
Марика потянула меня за руку. Я сжал зубы, чтобы не застонать, встал, стараясь не думать о боли и сломанных ребрах. Подумаешь, ерунда какая, главное, жив и с Марикой всё в порядке.
Вспомнив о странных рисунках, посмотрел на уцелевшие стены — ничего.
«Неужели мне всё привиделось?»
А голоса раздавались всё ближе, я уже различал похрустывающие шаги и слабое позвякивание, с каким откидные приклады «шмайсеров» ударялись о пряжки ремней, короткие очереди в подозрительные кучи хлама. Медлить нельзя, надо действовать!
Я бросился в соседнюю комнату, подбежал к завалу, из-под которого недавно вырывалось зеленоватое свечение.
— Помоги!
Вдвоём мы вывернули упавшие крест-накрест обломки стропил, отбросили в сторону куски штукатурки и битый кирпич. Под слоем песка и пыли проступал круглый вал с четырьмя лучами внутри.
Я смахнул с него серый налёт, увидел покрытый чёрной краской металл с рыжими пятнышками выбоин. Марика выскребла тонкими пальчиками песок из секторов, я схватился за маховик, с усилием повернул. Раздались щелчки и тихое шипение, под песком проступил квадрат примерно в метр по диагонали.
Я рывком открыл люк, песок с краёв тонкими струйками просочился в провал, привалил крышку к стене. Из чёрной дыры пахнуло подземельем. Вниз вела узкая железная лестница, виднелись три трубчатых перекладины, остальные терялись в темноте. Я подобрал кусок кирпича, бросил в распахнутую пасть люка. Обломок с металлическим стуком проскакал по ступенькам, звонко ударился о каменное дно.
— Ну, хоть воды нет. Лезь быстрее, а я пока делом займусь.
Марика торопливо чмокнула меня в губы и стала спускаться в холодную тьму.
А я не терял времени даром: взял выкорчеванные из мусора брёвна, приставил к стене над лазом так, чтобы сбить крышкой люка. Рядом с кучей кирпичного щебня валялась почти целая полоса розовых обоев с букетами из жёлтых и красных цветов. Я накинул её на бревна, когда на улице раздались отчётливые голоса:
— Пойди проверь, вдруг они там засели.
— А чего сразу я? Пойди ты проверь, я прикрою.
— Я в прошлый раз дом осматривал, теперь твоя очередь.
Спор прекратил мощный взрыв и дрожь земли под ногами. С грохотом рухнула наполовину разрушенная стена, и я увидел взметнувшийся над крышами огненный гриб в клубах чёрного дыма. Это полыхали достигшие критической точки запасы вакцины.
Глава 7
Довольный результатом, я мышью проскользнул в узкую щель между стеной и навесом, резко рванул маховик. Тяжёлая крышка мягко ударилась резиновой прокладкой о жёлоб. Сверху загрохотало. Я в полной темноте задраил люк, цепко схватился за боковины лестницы, не чувствуя холода металла, и стал спускаться, нащупывая перекладины ногами. Наконец подошвы сапог гулко стукнули о твёрдую поверхность. Я развёл руки в поисках стен. Пусто!
— Марика! — позвал я шёпотом, продолжая ощупывать тьму.
— Я здесь! — донеслось откуда-то слева.
Я нашарил в кармане зажигалку. Достал. Чирк! Сыпанувшие искры на доли секунды выхватили девушку из темноты. Чирк! Чирк! Маленький огонёк заплясал над кончиком фитиля.
Я поднял руку, слабое пятно света отвоевало у мрака немного пространства. Ни стен, ни потолка. Что это? Бомбоубежище? Подземный склад? Странно. Ни о том, ни о другом Кригер не упоминал.
Я сделал шаг в сторону. Пламя самодельной свечи задрожало, прыгающее пятно света выхватило из тьмы небольшой участок шершавой стены с чёрной коробкой, от которой куда-то вверх уходил толстый кабель. И он и коробка отбрасывали на стену косые тени. Я подошёл ближе. Пятно расползлось в стороны, тени почернели и выросли.
Коробка оказалась выключателем с плоской кнопкой в центре. Я вдавил её пальцем, вверху что-то защёлкало, а потом одна за другой стали загораться лампы в похожих на жёлуди плафонах. Цепочка огней становилась всё длиннее, пока не скрылась вдали за плавным поворотом.
— Где мы? — спросила Марика, глядя по сторонам. Облачка её морозного дыхания быстро таяли в сухом воздухе.
Я тоже осмотрелся: высокий тоннель пять метров в ширину, на стенах следы от горнопроходческих инструментов, в полу блестят нитки рельсов, в трёх метрах от нас четыре ржавые вагонетки с треугольными кузовами стоят в очередь.
— Не знаю, — сказал я, пряча зажигалку в карман. — Судя по всему в штольне. Наверное, здесь хотели сделать подземный ход на случай нештатной ситуации, ну или что-то в этом роде. Пойдем лучше посмотрим, что в вагонетках.
Мы двинулись к вагончикам, каждый шаг отдавался звенящим эхом, и мы невольно старались ступать как можно тише.
Вскоре мы осмотрели маленький состав. Две первые вагонетки оказались полны камней, в третьей лежал плоский деревянный ящик, а в четвёртой куча старых лопат и какие-то тряпки.
Я наклонился к сцепке, вытащил стальной палец из проушины, навалился на кузов. Сцепка с грохотом разъединилась, колёса со скрипом сдвинулись с места, и вагонетка немного переместилась по рельсам. Я порылся среди лопат, выбрал ту, что получше, и вернулся к остальным вагончикам. Камни меня не интересовали, они везде одинаковые, а вот ящик… в нём могло быть что угодно, и я непременно хотел узнать, что там лежит.
Лопата со звоном вонзилась в щель под крышкой, небольшое усилие — и часть ржавых гвоздей со скрипом вылезла из дерева. Теперь ящик напоминал острозубую пасть какого-то чудовища. Я воспользовался лопатой, как рычагом, вскоре сорванная крышка хлопнулась на дно вагонетки, а я чуть не заорал от радости: в ящике оказалось полно динамита.
Я быстро перетащил взрывчатку на дно нашей вагонетки, откуда заранее выбросил тряпки и прочий хлам. Туда же положил лопату — вдруг пригодится — и отправился с Марикой в путешествие.
Тоннель шёл с небольшим наклоном, но чем дальше мы продвигались, тем сильнее становился уклон. Вагонетка быстро набрала ход и теперь мчалась, дробно стуча колёсами по рельсам. Холодный ветер свистел в ушах, трепал волосы, норовил залезть под шинель. Марика, съёжившись, сидела, обхватив колени руками. Я обнял её, прижал к себе, чтобы хоть как-то согреть.
Не знаю как, но я снова оказался в мире со странными ореолами вокруг предметов и таинственными знаками на стенах. Оказывается, здесь даже люди выглядели иначе: Марика буквально светилась изнутри, от неё исходило такое яркое сияние, что я прикрыл глаза и чуть не вскрикнул от удивления — ладонь была объята голубоватым пламенем.
Я посмотрел на вторую руку. Её также лизал холодный огонь. Интересно, а голова моя тоже пылает, как факел, или эти спецэффекты только для рук? Эх, ну почему в реальной жизни нельзя сделать, как в компьютерной игре? Вот жамкнул бы сейчас кнопку — и на тебе: вид от третьего лица. И сверху, и сбоку, и кругом провернуть, а для особо фанатичных, чтоб ещё и снизу посмотреть можно было. Взгляд из подземелья. Ага!
Всегда поражался тому, как приходят в голову мысли. Умные годами ждёшь и дождаться не можешь: они, видно, все по высоколобым мужам разбрелись, в очередь там стоят, а дурные — так аж наперегонки лезут. Иной раз не успеваешь от них отбрыкиваться, такое нашествие устроят.
Вот и сейчас взбрела мне одна мыслишка. Ну, я руку-то вперёд вытянул, сделал пальцами замысловатый жест и ляпнул первое, что на ум пришло: какую-то хрень на непонятном языке.
Из ладони с шипением вырвался шар белого пламени, помчался кометой, щедро сыпая искрами и волоча за собой дымный хвост. Пролетев сотню метров, фаербол взорвался фейерверком. На месте взрыва в воздухе сразу появилась воронка. Переливаясь неоновыми цветами, она непрерывно вращалась, образуя что-то вроде тоннеля.