— Не думаю, что у Влады будет время на хождение по барам, Серега. Ей еще нужно в дела вникнуть, и как можно быстрее, — Серега нахмурился, намекая, что я дебил и все испортил, но я покачал головой и кивнул ему на выход.
— Антон прав, — поддержала меня госпожа экстрасенс. — У меня не будет времени, и к тому же я совсем не тот человек, с кем вам будет хоть сколько-нибудь интересно.
Серега попрощался и на выходе помахал мне рукой, прося выйти.
Мы отошли от дверей кабинета, и он резко развернулся, глядя на меня почти зло.
— Ты что, совсем тупой, Чудо? — прошипел он. — Мы с мужиками уже придумали, как ее сбагрить по-быстрому за несоответствующее поведение, а ты, придурок, тормозишь.
— Он решил ее сначала поиметь, а потом уже спровадить, — вякнул неожиданно появившийся из-за спины Володька Палкин. — Че, Чудо, ты у нас настолько всеядный, что даже на таких убогих ведешься, или сильно захотелось разнообразия в постели? Будете этот… тантрический секс практиковать? Или еще какую-нибудь мистическо-извращенскую херню?
Он говорил достаточно громко, чтобы его можно было услышать не только в моем кабинете, но и на втором этаже, и потом оглушительно заржал, явно восхищенный собственным охеренным остроумием.
Терпеть не могу этого быдловатого идиота. С его интеллектом и скотскими манерами ему не в органах работать, а с гопниками по подворотням отираться. Мы, конечно, все тут не образец для подражания с холодной головой и горячим сердцем, да и руки не всегда чистыми сохранить удается, но вот почему держат еще таких, как он, честно не понимаю.
— Я, Палкин, не всеядный, а справедливый, и почти все женщины для меня одинаково прекрасны, — закипел моментально, да так, что сдерживаться уже было не вариант. — А всеядный у нас ты, учитывая, что вечерами шлюх с улиц тащишь к себе в кабинет под видом задержания и трахаешь их там. И еще к тому же жалкий, потому что соглашаются они дать, только если ты их шантажируешь. Брезгуют, плюются потом, но соглашаются.
Володька сделал пару шагов, набычиваясь и краснея почти мгновенно.
— Да я тебя, суку… — зарычал он, но натолкнулся на мой прямой взгляд, умоляющий только дать повод, и осекся.
— Эй, мужики, вы охренели, что ли? — встал между нами Серега. — Мы на работе, мать вашу. Хотите оба схлопотать от шефа?
— Это он охренел, — огрызнулся Палкин, но отступил. — Возомнил о себе… Гений сыска, мля, лучший оперативник и жеребец долбаный. Урод. Это бабы от тебя в восторге, Чудо ты гребаное, а мужики, знаешь ли, навалять могут и твою корону на жопу натянуть.
— Мужики-то, может, и могут. А вот единственный способ, каким ты мне можешь навалять, — это собрать толпу таких же одноклеточных гопников-неудачников, как сам, или в темном переулке исподтишка кирпичом по башке шарахнуть, а потом попинать и свалить, пока не очнусь, — презрительно ответил я, и Палкин ретировался, предварительно смело послав меня издали.
— Слышь, Тоха, ты чего вообще? Озверел? — шокированно посмотрел на меня Серега. — Ты на черта с ним цепляешься? Зачем тебе эта гнида сдалась?
— Ни за чем, — отмахнулся я. — Пусть за языком следит.
— Да с каких пор ты на это внимание обращаешь? Что происходит-то? На меня рычал, на него бросился. Тебе, может, персенчика попить?
— Я и коньяком обойдусь, — хмуро ответил я, уже и сам не очень понимая, чего так вдруг завелся.
— Может, тебе в отпуск пора?
— Ничего мне не пора. Просто бесит… все. Еще и в деле третий труп, и ни одной подвижки, — признался я честно.
— Антоха, твоя проблема, что ты вечно все это слишком через себя пропускаешь. Ночей не спишь, гоняешь в голове все время. Погружаешься, короче. Нельзя так.
Я смотрел на него, поучающего меня, и испытывал желание возразить, спросить, как же можно по-другому? Как можно приходить домой, словно ни в чем не бывало, есть свой вкусный ужин, вести ниочемошные беседы с женой, привычно ложиться в постель и преспокойно засыпать, когда по улицам все еще ходит в поисках новой жертвы ублюдок, которого ты должен поймать, но так пока и не поймал? Но Серега продолжал монотонно мне втирать что-то про то, что мир не исправить, и убийцы будут и никогда не кончатся, а надо жить нормально и бла-бла-бла, и я просто не хотел больше ни говорить с ним, ни спорить.
— Ага, ты, конечно, прав. Да только все равно это меня из себя выводит, — знал, что на самом деле он все равно меня не понимал, хоть и очень старался.
— Понимаю. А тут еще и баба эта? — усмехнулся он. — Так говорю же, давай избавимся от нее. Мы тебе поможем, а шеф будет только "за". Сам знаешь.